ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ.
1.Х. Общетеоретические и общелингвистические свойства имени собственного.
1.2. Ономастика как наука.
1.3, Теоретические аспекты антропонимии.
1.3.1. Антропоним в русском языке.
1.3.1.1. Лингвокогнитивный и прагматический подходы к выбору русского антропонима.
1.3.2. Антропоним в китайском языке.
1.3.2.1. Лингвокогнитивный и прагматический подходы к выбору китайского антропонима.
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.
ГЛАВА 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО ВТОРИЧНОЙ НОМИНАЦИИ.
2.1. Функционирование имени собственного вторичной номинации в русском языке.
2.2. Функционирование имени собственного вторичной номинации в китайском языке.
2.3. Психолингвистические аспекты выбора нового имени собственного (китайцами на территории Китая).
2.4. Психолингвистические аспекты функционирования китайского и русского имени собственного.
2.5. Социолингвистические аспекты функционирования имени собственного.
ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.
ГЛАВА 3. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО ЛИЧНОСТИ В АСПЕКТЕ БИЛИНГВИЗМА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И КИТАЙСКОГО ЯЗЫКОВ).
3.1. Современные аспекты билингвизма в ономастике.
3.2. Языковые контакты, двуязычие, билингвизм.
3.3. Функционирование имени собственного вторичной номинации в языковом сознании личности при русско-китайском и китайско-русском билингвизме.
3.3.1. Функционирование имени собственного вторичной номинации в сознании билингва.
3.3.2. Выбор имени собственного вторичной номинации при русско-китайском билингвизме.
3.3.2.1. Графическое отражение русского антропонима в китайской иероглифике.
3.3.3. Выбор имени собственного вторичной номинации при китайско-русском билингвизме.
3.3.3.1. Анализ функционирования русского антропонима в лингвокультурном пространстве Китая (Пекин, район
ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему "Функционирование имени собственного в аспекте билингвизма: на материале русского и китайского языков"
Ежедневно человек сталкивается с именами собственными, которые важны для общения и взаимопонимания. Диапазон использования имени собственного очень широк. Оно служит для наименования людей, географических и космических объектов, различных объектов материальной и духовной культуры. Вероятно, поэтому интерес к изучению имени собственного с течением времени не ослабевает, а, наборот, возрастает. Это становится особенно актуальным при исследовании его функционирования в аспекте сопоставления двух и более языков. Усиливающиеся тенденции языковых контактов открывают возможности для обогащения языка и его изменения под воздействием другой системы.
Выделение ономастики в специальную науку и её расцвет приходятся на середину XX в. В течение всего XX столетия продолжалась дискуссия об имени собственном, в ходе которой было высказано немало как позитивных однозначных, так и ряда конфронтативных суждений.
Под именем собственным в лингвистической литературе понимается универсальная функционально-семантическая категория имён существительных как особый тип словесных знаков [Виноградов 1938, 1947; Су-перанская 1973, 1986; Ермолович 2001, 2005].
Антропонимы в лингвокультурологическом пространстве выполняют индивидуализирующе-идентифицирующую функцию имени собственного вторичной номинации, способного быть определённым маркёром в иноязычной лингвокультуре.
Хотя к настоящему времени собран и осмыслен богатый материал различных аспектов изучения онима - структурно-типологического, исторического, семантического, функционального (М.Я. Бич, М.Я. Блох, А. Веж-бицкая, Э. Гуссерль, Д.И. Ермолович, О. Есперсен, A.A. Живоглядов, Ю.А. Карпенко, Н.И. Клушина, Е. Курилович, А.Ф. Лосев, Дж. Милль, В.А. Ражина, И.Э. Ратникова, Д.И. Руденко, М.Э. Рут, Т.Н. Семёнова, Ю.С. Степанов, A.B. Суперанская, A.A. Уфимцева, Ван Цзиньлин, Jly Хуйпин, Нин Егао, Сяо Яотиань, Хэ Инюй, Хэ Сяомин, Цзэн Тин, Шэнь Лижэнь, А.Н. Gardiner, Е. Grodzinski, D.G. Hall, Z. Kaleta, J.J. Katz, S.A. Kripke, J. Macnamara, M. Malee), постоянно возникают новые проблемы. Одна из них связана с выявлением общих и частных закономерностей национально-культурных особенностей функционирования русских и китайских антропонимов, использующихся в России и Китае. Этому и посвящена данная работа.
В современном мире стремительно расширяется информационное поле, происходят количественные и качественные изменения в составе единиц языков, находящихся в непосредственном контакте. Не остаются без внимания лингвистики и экстралингвистические факторы, связанные с кардинальными преобразованиями в экономической, социальной и духовной жизни.
Исследование базируется на функционально-стилистическом (В.Н. Вовк, Е.С. Отин, П.А. Санцевич, В.И. Супрун, И.Н. Тюкова, Е.Т. Черкасова, Лоу Гуанцин, A. Bain, С. Cazeaux, D.E. Cooper, J. Grady, I. Hellsten, S. Hinds, K.H. Jamieson, Y. Kennedy, P. Lennon, J. Th. Lokrantz, M. Osborn, D. Ritchie, M. Turner, M. Wheeler и др.), когнитивно-дискурсивном (A.M. Кузнецов,
A.П. Чудинов, Ян Цзе, M. Black, G. Lakoff, A. Musolff, D. Ritchie,
B.A. Spellman, J. Zinken, T. Zsika и др.), лингвокультурологическом направлениях (А. Вежбицкая, В.И. Карасик, В.Г. Костомаров, И.А. Стернин, В.Н. Телия, H.A. Химунина, Бай Цюне, Ван Цзяньхуа, Чжан Цзе, Z. Abramowicz, J. Fiske, A. Galkowski, J.С. Hitchon, Z. Kaleta и др.) и на основных положениях ономастики о месте и статусе имени собственного в языке и культуре, о семантике и прагматике антропонимов в сопоставительном аспекте.
Как отмечает A.B. Суперанская, специфика предмета ономастики состоит в том, «что лингвистический в своей основе, он включает также этнографический, исторический, социологический, литературоведческий компоненты, которые помогают лингвисту выделить специфику именуемых объектов и традиций, связанных с их именованием» [Суперанская 1973: 78].
На современном этапе развития человечества актуальной проблемой является изучение функционирования билингвизма и роли билингвальной личности в социуме. Это связано как с нарастающими темпами миграции населения, так и с национальной политикой государств. В Российской Федерации русский язык является государственным. Им в той или иной степени владеет всё нерусское население, поэтому национально-русское двуязычие образует основной тип билингвизма. Распространён бытовой билингвизм [Пирс 2000: 120-128], рамки которого, на наш взгляд, сужены, поэтому мы вводим термин «прагматический билингвизм», возникающий как общий языковой метод решения проблем в различных жизненных ситуациях, как средство приспособления индивидуума к иной среде с целью достижения успеха.
Будучи разделом ономастики, антропонимия является её главной частью. Антропоним выражает отношения языковой личности к языковым знакам. Актуализируя все аспекты семантики (денотативный, сигнификативный и др.), но главное - прагматики, билингвальный индивидуум, выбирая имя собственное вторичной номинации, старается добиться наибольшего контакта в иносоциуме.
Придерживаясь мнения В.И. Супруна, мы считаем, что онимы отражают субъективные отношения при их выборе и имеют собственное созначение (коннотацию), которое сопутствует значению лексемы и свидетельствует в пользу их полноценности как лексико-семантических единиц [Супрун 2000: 20].
Имена людей - это часть истории народа. В них отражаются быт, верования, чаяния, фантазия, художественное и эстетическое творчество, исторические корни, экономические и языковые контакты и т.д. Слово, которым именуют человека, окружающие воспринимают как идентифицирующий компонент личности, его национальную принадлежность. Следовательно, любое слово может стать именем (как, например, в русском языке) или основой для его создания (как, например, в китайском языке).
Личное имя в русском языке (древнерус.: рекло, назвище, прозвище, название, прозвание, проименование) - это специальное слово, служащее для обозначения отдельного человека и данное ему в индивидуальном порядке, для того чтобы иметь возможность обращения к другому и его идентификации [Суперанская 1986]. В русской традиции антропоним статичен и сопровождает человека, как правило, от рождения до конца жизни, имея варианты одного и того же имени.
В китайском языке антропоним - это тоже единичное наименование человека, но содержащее эволюционные этапы развития личности, её социальный онтогенез. Он сопровождает человека с момента вступления в определённую социальную группу и причисления к ней, вследствие чего содержит поступательную динамику его социализации.
Антропонимические исследования помогают выявить и проследить пути не только появления имени собственного, процесс его функционирования, но и миграции, места расселения различных этносов и народов, вскрыть языковые и культурные контакты, реконструировать более древнее состояние языка и соотношение диалектов, проанализировать этапы языкового проникновения, время и периоды языковых контактов и т.д.
На этом основании изучение антропонимов представляет огромный интерес вследствие специфических закономерностей их передачи и сохранения в мировом социуме. Благодаря своей социально-значимой функции -служить простым индивидуализирующим и идентифицирующим указанием на определённый субъект - антропоним способен сохранять основную значимость при полном затемнении своего этимологического значения, т.е. при полной невозможности связать его с какими-либо другими словами того же языка [Подольская 1988].
Эволюционно прослеживается невероятная устойчивость антропонима, сохраняющегося не только при различных сдвигах в истории конкретного языка и смене социальных формаций, но даже при замене одной системы языка другой. Тем самым устанавливается возможность этимологической реконструкции тех или иных личных имён, характера языка, на котором была впервые именована соответствующая личность.
В каждом конкретном языке антропоним имеет свою формулу именования, свой порядок присвоения, свою семантику, номинативную технику составления, свои способы формирования и контаминации единиц номинации с точки зрения репрезентативной функции, лексическую объективацию, фонологическое благозвучие, табуирование и т.д.
Законы функционирования антропонима в каждом конкретном языке закреплены его системой и имеют специфику идентификации и индивидуализации личности с использованием собственных языковых средств.
Антропонимика является универсальным лексическим компонентом любого языка. Она располагает богатым выбором имён для индивидуума. У каждого народа свой антропонимикон, свои списки, святцы, реестр личных имён и т.д. Содержание реестра личного имени по-разному может заполнять общие для всех звуковые формы принятых вариантов. Особенности содержательной стороны личного имени и специфика его функций отражают индивидуальное использование имени в различных функционально-стилевых сферах [Бельчиков 2003: 696-698], что может приводить к возникновению нежелательного явления - омонимии, т.е. самостоятельных, семантически между собою не связанных, не зависимых друг от друга единиц.
Антропонимика не только изучает имя собственное личности, но и оп-реляет её человеческие качества, характеризует связь с семьей, родом, даёт информацию о национальности, месте рождения (например, Родмонга -родившаяся в Монголии), сословии, касте и т.д.
Задача анропонимики - изучение функции антропонима в речи: номинация, идентификация, дифференциация, смена имени, связанная с возрастом, изменением общественного или семейного положения, сменой гражданства, временной (короткой или длительной) миграцией, вступлением в тайные общества, принятием иного вероисповедания и др. [Языкознание. БЭС 2000: 36-37].
Актуальность темы исследования определяется всё более возрастающим интересом к изучению сопоставительного аспекта имени собственного человека в свете расширения границ языковых контактов. Функционирование антропонима как на территории Китая (русских имён), так и на территории России (китайских имён) впервые решается с позиций билингвизма. Представляя этим несомненную актуальность, антропоним попадает в сферу интересов билингвальной личности современного социума.
Исследование базируется на гипотезе о том, что национальное языковое сознание, опосредованное этническим образом мира, включающим первичную социализацию и языковую компетенцию личности, определяет впоследствии семантику имени собственного вторичной номинации, использующегося билингвом в ходе его деятельности в иносоциуме.
Целью исследования является изучение функционирования имени собственного в аспекте билингвизма, когда билингвальная личность, вживаясь в иносоциум, выбирает себе новое имя или пытается встроить имеющееся (с различной степенью коррекции) в существующее иноязычное лингво-культурное пространство. Имя, данное при рождении, приспосабливается к новым социальным условиям, выбирая свой фонетический рисунок, семантическую сущность и грамматический вариант.
В соответствии с поставленной целью в процессе доказательства выдвинутой гипотезы решались следующие задачи:
1) определить основные ономастические пространства китайского и русского антропонимов;
2) выявить причины возникновения и использования антропонимов вторичной номинации в инокультурном лингвистическом пространстве;
3) рассмотреть различные подходы к выбору, интерпретации и интеграции имени собственного вторичной номинации и установить специфику его функционирования в иносоциуме;
4) исследовать психолингвистический аспект функционирования имени собственного вторичной номинации (русского антропонима на территории Китая и китайского антропонима на территории России);
5) проследить коннотативные аспекты скрытых смыслов, заложенных в антропониме, и произвести их дешифровку.
Для решения поставленных задач использовались следующие общенаучные и специальные лингвистические методы исследования: метод анализа и синтеза, метод интерпретации, методы контекстуального и функционального анализов, этимологический, текстологический, классификационный, сопоставительный, контрастивный и статистический анализы.
Методологическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных учёных в области имени собственного: Н.Д. Арутюновой, М.Я. Блоха, Н.В. Васильевой, Д.И. Ермоловича, О. Есперсена, Е.С. Кубряковой, Дж. Милля, Б. Рассела, Д.И. Руденко, Т.Н. Семёновой, A.B. Суперанской, Гуань Сихуа, G. Evans, G. Frege, S.A. Kripke, J.R. Searle и др.
Изучение особенностей функционирования антропонима в ономастике потребовало рассмотрения основных направлений исследования в области функционального текста, описанных М.В. Крюковым, В.А. Никоновым, A.M. Решетовым, A.B. Суперанской, Ван Цзиньлин, Jly Хуйпин, Нин Егао, Сяо Яотиань, У Синцзюнь, Хэ Инюй, Хэ Сяомин, Цзэн Тин, Шэнь Лижэнь и др.
Объект исследования: оним в лингвокультурном пространстве России и Китая.
Предмет исследования: китайские и русские имена собственные вторичной номинации, функционирующие в аспекте билингвизма в иносо-циуме.
Материал исследования: картотека имён собственных, составленная на основе полевых изысканий в России (г. Иркутск) и в Китае (гг. Пекин, Шэньян) и включающая в себя типичные антропонимы в количестве 12860 (в том числе 10589 имён собственных вторичной номинации), которые используются билингвами обеих стран. Общее число информантов составило 1102.
В этом ключе имя собственное вторичной номинации (термин предложен нами) отражает «резерв семантического дорегулирования» [Лотман 1996: 46-73] антропонима индивидуума, направленного на формирование его равновесного положения в иносоциуме. Вот почему под именем собственным вторичной номинации мы понимаем функционирование антропонима, образующегося как официальный или полуофициальный в определённый период становления личности и позволяющего корректировать психологическую составляющую судьбоносной линии, а также имеющего прагматическую направленность.
Научная новизна исследования определяется тем, что до настоящего времени не было предпринято попытки описания функционального аспекта антропонима вторичной номинации в свете билингвизма, в частности, не рассматривались вопросы лингвистической адаптации имени собственного вторичной номинации, существующего в иносоциуме (русского на территории Китая и китайского на территории России).
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что работа вносит определённый вклад в изучение специфики функционирования современного антропонима в аспекте билингвизма. В лингвокультурном пространстве иносоциума, часто с иной семантической значимостью и коннотацией, раскрываются закономерности возникновения и развития антропонимов, их структура, модели, взаимодействие языковых элементов, устанавливаются лингвистические универсалии, учитываются условия появления, мотивы и обстоятельства именования индивидуума, обычаи, влияние моды, социальной среды при выборе имени собственного вторичной номинации. Результаты работы могут быть использованы в общем языкознании, теории ономастики, в теоретических курсах по антропонимике, сопоставительной лингвистике, социолингвистике, других теоретических курсах и спецкурсах.
Практическая значимость исследования заключается в создании справочного материала в виде словника имён, точно передающих орфоэпическую, фонетическую и грамматическую норму каждого из них в лингвокультурном пространстве иносоциума, а также типологической схемы (карты) выбора носителем языка «вторичного» имени, предполагающей фиксацию его фонетических, графических и грамматических особенностей, а также семантического наполнения. Полученный материал может быть использован в практических курсах по ономастике, в курсе по сопоставительной лингвистике при изучении проблемы нормы в антропо-нимии, в практических рекомендациях по описанию способов передачи одного и того же имени в разных лингвокультурных пространствах, может способствовать созданию антропонимических словарей имён собственных вторичной номинации, помочь в работе ЗАГСов при регистрации иноязычного имени собственного личности, в решении некоторых спорных юридических вопросов именования человека, а также использоваться УФМС при оформлении различного рода официальных документов и видов на жительство для иностранных граждан.
На защиту выносятся следующие положения:
1) сопоставительный и контрастивный анализ помогают раскрытию внутренних психолингвйстических механизмов функционирования антропонима в языковом сознании билингва;
2) билингвальной личностью в иносоциуме используется имя собственное вторичной номинации, оформляющееся по модели родного языка;
3) формирование имени собственного вторичной номинации, использующегося билингвами России и Китая, происходит под влиянием комплекса факторов, включающего в себя, кроме лингвистического, также культурный, социальный и прагматический компоненты;
4) необходимость выбора имени собственного вторичной номинации в иносоциуме диктуется ономастическими законами конкретного языка и прагматическим выбором индивидуума.
Апробация исследования проходила на аспирантских семинарах при кафедре русского языка и межкультурной коммуникации ИрГТУ. Отдельные разделы диссертации нашли отражение в докладах на международных и региональных конференциях: в Иркутском государственном техническом университете (Иркутск, 20 сентября 2009 г., 25 мая 2010 г., 17-21 июня 2011 г., 7-8 октября 2011 г.), на Пятой региональной конференции молодых учёных в Бурятском государственном университете (Улан-Удэ, 18 ноября
2011 г.). Основные результаты исследования отражены в 9 публикациях (общий объёмЗ,19 п.л.), из них 3 - в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ.
Структура и объём: диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и 6 приложений. Общий объём работы 160 страниц. Список литературы включает в себя 353 наименования.
Заключение диссертации по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание", Ли Чэньчэнь
Выводы об использовании имени собственного вторичной номинации в социумах сопредельных территорий подтверждают наши положения, выносимые на защиту, и свидетельствуют о его высокой значимости для билингвов. Это особенно характерно для владельцев бизнеса, в частности китайцев, которые после регистрации фирмы на официальное китайское имя выбирают с целью успешного ведения дел русский антропоним, подходящий им по ментальности. Психологические мотивы, традиционные воззрения на функционирование антропонима предопределяют его широкий выбор на территории Китая. Кроме того, российские граждане также склонны к выбору имени собственного вторичной номинации и приобретению китайского антропонима для вхождения в иносоциум.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализом семантического, характерологического и функционального аспектов антропонима занимаются многие ономасты. Их интересует не только семантика имени собственного человека, его этимология, но и то, как характер зависит от имени, судьбоносная линия антропонима, власть над людьми и т.д., другими словами, различные аспекты появления, образования, функционирования, востребованности, трансформации в социолингвистическом пространстве.
Оним разнообразен и многопланов, представлен классами, различающимися как в структурно-словообразовательном, так и в семантическом отношении. Выбирая определённый ономастический материал для построения, в именах собственных используется особая ономастическая природа, отражающая национальную картину мира. Представлена сводная таблица критериев разграничения имён собственных на реальные (антропонимы, топонимы, астронимы и др.) и нереальные (мифонимы, поэтони-мы, теонимы, библионимы и др.), которая, на наш взгляд, имеет практическую направленность, помогает ориентироваться в мире онимов не только наивному носителю языка, но и специалисту. Мы ввели в терминологический обиход некоторые новые онимы: агрононимы, документонимы, кос-метонимы, орденонимы, прототипонимы, селебронимы, униконимы, эн-денимы.
Необходимым условием всестороннего изучения и трактовки номинации имени собственного признаётся нами акт первичного присвоения имени. В рамках данного исследования оправдано привлечение то диахронического, то синхронического метода изучения, то их синтеза. Эта направленность помогает выявлению этимологии, причин образования и функционирования имени собственного в социуме.
Ономастические аспекты исследования антропонима в русском и китайском языках направлены на изучение социолингвистических, лингво-культурологических и, несомненно, собственно лингвистических явлений его функционирования.
Изучение различных ономастических явлений раскрывает роль языка в обществе, с одной стороны, и взаимоотношение общества и личности, с другой. Одним из главных компонентов ономастики признаётся антропонимика. Согласно такой точке зрения, в данной работе исследовалось образование и функционирование имени собственного вторичной номинации в социолингвистическом пространстве Китая и России как нового явления, ранее не существовавшего.
В истории русского языка варьировались практически все формы имён: и языческие, и церковные, и светские, и иностранного просхождения, и «эпохосозидающие», и окказиональные, однако светские, привычные и общеупотребительные, - русским социумом используются в значительно более широком диапазоне.
В русской лингвокультуре с именами собственными в различных подвидах бытовой ситуации связана такая нормативность, как официальность и нарочитая официальность, способствующие подчёркиванию моментов негативного отношения к собеседнику. Наличие двух статусов антропонима и разветвлённой системы вариативных форм личного имени в русском языке (что отсутствует, например, в китайском) даёт возможность его носителям активно использовать их в прагматических целях.
Имя собственное принадлежит языку в целом, оно по-разному может заполнять общие для всех звуковые и грамматические формы принятых языком вариантов и функционировать в социолингвистическом пространстве. Особенности содержательной стороны и специфика функций личного имени отражают его индивидуальное использование в различных сферах речи, что часто приводит к возникновению омонимов, между собой не связанных и выступающих самостоятельно. Такие имена собственные являются не зависимыми друг от друга единицами, действующими в рамках разных функциональных стилей.
Список китайских фамилий ограничен, их семантика затемнена, фамилия, чаще всего, не имеет значения. Среди большинства распространённых в Китае фамилий из одного слога состоят 5313, из двух - 4311. Фамилий с тремя и более слогами насчитывается 2315 (происхождение не ханьское -маньчжурское).
Для индивидуального имени собственного человека в китайском языке характерен состав из одного или двух иероглифических знаков, т.е. одно-слогов или двуслогов, пишущихся слитно. Это связано с многовековой этнической традицией и особенностями иероглифики. В отличие от фамилий, репертуар китайских имён теоретически неограничен, канонизированных списков не существует. Любое слово или словосочетание может быть выбрано в качестве индивидуального имени, которое, однако, должно быть не только благозвучным, но и содержать определённую положительную семантику. Этимология большинства индивидуальных имён связана с благопожеланием или традиционным художественным образом.
Основной задачей данной главы явилось раскрытие сущности имени собственного человека в русском и китайском лингвокультурном и социокультурном пространствах, определение способов имянаречения, приобретения, функционирования и трансформации антропонимической парадигмы первичной номинации. С этой целью был произведён анализ возникновения и функционирования имени собственного в обоих антропони-мических пластах лексики (русского и китайского языков).
Как новый функциональный антропоним, имя собственное вторичной номинации в целом не характерно для социолингвистического пространства России. Исключением является имянаречение священнослужителей согласно обрядовой традиции.
Репертуар китайских имён теоретически неограничен вследствие отсутствия канонизированных списков. Любое китайское слово или словосочетание может быть выбрано в качестве имени собственного. В практике имянаречения большое значение придаётся традициям. Имя должно не только быть благозвучным, но и иметь определённый смысл. Этимология и семантика большинства индивидуальных имён связана с благопожела-нием или с традиционным художественным образом китайской культуры.
В Китае, кроме личного традиционного официального имени, существуют имена собственные вторичной номинации, дающиеся в традиции Цзы (?) и Хао Такие имена отражают характер, опыт или духовные и физические качества человека.
Функционирование китайского имени собственного рассматривалось нами прежде всего с точки зрения синхронии, но всегда с необходимостью обращения к диахронии как к важному источнику доказательств изменчивости и зависимости имени не только от языковых, но и от экстралингвистических факторов, акцентирующих внимание на культурной психологии национальности Хань как нациоопределяющей в Китае.
Как показал анализ, существует тесная и неразрывная связь между языком и культурой, спецификой психологии нации, уровнем образования, политикой, экономикой, правом и другими неязыковыми факторами, оказывающими воздействие на возникновение пласта новых имён, появляющихся в социокультурном и социолингвистическом пространствах России и Китая.
Антропонимические исследования помогают установлению причин переименования личности, её идентификации, определению ономастической культуры нации, раскрывают психолингвистические аспекты функционирования и выбора имени собственного человека в социуме.
Билингвизм и многоязычие являются характерными особенностями глобального лингвистического процесса, т.к. в условиях интенсивных межгосударственных и межличностных контактов без знания иностранного языка невозможно существовать в современном мире.
Сегодня мир воспринимается как единая цивилизация, когда редкий представитель монолингвального общества не ощутил бы проникновения элементов иного языка и культуры в повседневную жизнь или профессиональную деятельность. Без определённой суммы знаний неродного языка (Я2) человек чувствует себя не просто ущербным, а «языковым инвалидом». Единая социализация по-новому расставляет акценты глобальных социолингвистических и лингвистических исследований и в частных вопросах. Так, например, в настоящее время довольно остро стоит вопрос не только о проблемах иммиграции, но и о личности самого иммигранта, его языковом поле, языковом коде, которые он неизбежно привносит в иносо-циум и инокультуру.
Лингвистические и социолингвистические исследования помогают изучению путей миграции отдельных этносов, выявлению мест их прежнего обитания, определению языковых и культурных контактов, социальных ценностей, а также раскрывают психолингвистические и социолингвистические аспекты функционирования имени собственного человека, подтверждают мнение о полезности языков для обладателя субординативного билингвизма в России.
Исследование показало, что в большинстве случаев русские и китайцы выбирают доминантный язык в зависимости от среды обитания и конкретной ситуации. Прагматическая направленность определяется прежде всего возможностью быстрой адаптации в новом социуме. В России представление о полезности языков диктуется социальными условиями жизни индивидуума.
Психолингвистические эксперименты помогают изучению, выявлению и определению ценностной парадигмы билингва в иносоциуме, в которую входит такая ценностная ориентация, как выбор нового имени собственного.
Ономастические исследования помогают изучению путей миграции, раскрывают сущность механизма внедрения языковых элементов в языковую структуру этносов, выявлению мест их прежнего и настоящего пребывания, определению языковых и культурных контактов, а также раскрывают психолингвистические и социолингвистические аспекты функционирования имени собственного в иносоциуме.
На основании антропонимического анализа установлено, что в большинстве случаев русские и китайцы выбирают имя собственное вторичной номинации не случайно. Категория людей, имеющих «приращённое имя», или имя собственное вторичной номинации, относится к репродуктивному возрасту - от 16 до 45 лет. Выбор второго имени диктуется новыми социальными условиями жизни индивидуума и происходит по определённым ономастическим, психолингвистическим, социолингвистическим и правовым законам.
Семантика китайского имени собственного очень разнообразна. Невозможно сколько-нибудь полно охватить и классифицировать все существующие его смысловые комбинации. В типичных женских именах выражаются эстетические взгляды народа, в мужских находят отражение общественные, моральные и сакральные ценности. Формирование семантических комбинаций иероглифов имени не случайно, за значением каждого иероглифа стоит определённая логика и смысл. Русские имена в китайской иероглифике не имеют тех семантических компонентов, которые включает в себя китайский антропоним. В этом плане они содержательно не наполнены, пусты.
Китайские иероглифы, так же как и письменные знаки в других языках, обладают тремя основными характеристиками: графикой, чтением и семантикой. Графический образ каждого иероглифа (или составляющих его частей) напрямую восходит к какому-либо изобразительному знаку и далее к рисунку, что позволяет говорить о возможности взаимосвязи графики и передаваемого иероглифом значения. Связь графического знака с его произнесением в китайском языке весьма условна либо вообще отсутствует. Вот почему передача иероглифами русских антропонимов - это целая наука, требующая изучения, соблюдения определённых графических норм, правил транслитерации, знания семантики.
Если русский человек серьёзно заинтересован в контактах с Китаем (хочет изучать язык, культуру или заниматься бизнесом), ему необходимо выбрать для себя китайское имя. Оно поможет в нелёгкой проблеме социализации, адаптации в иносоциуме, в ведении бизнеса в новых условиях.
Анализ функционирования русского антропонима на территории Китая (район Ябаолу, Пекин) подтвердил, что современная языковая система китайского языка имеет гибкую структуру и открыта для проникновения иноязычных элементов. Гибкость и подвижность китайской языковой системы направлена не только на устные языковые контакты, но и на официальное включение в неё различных единиц русского языка (фонем, лексем).
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
0Факультет филологии
Кафедра русской филологии и методики преподавания русского языка
СТРУКТУРА РАННИХ КИТАЙСКИХ ИЕРОГЛИФОВ: ОБРАЗ И СЕМАНТИКА
Аннотация
В магистерской диссертации «Структура ранних китайских иероглифов: образ и семантика» анализируется научная литература, посвященная проблемам изучения китайской письменной культуры, специфики иероглифической письменности, образа и семантики китайских иероглифов.
В работе рассмотрены и проанализированы образ и семантика ранних китайских иероглифов. Самыми ранними китайскими иероглифами из всех обнаруженных являются те, которыми записаны пророческие писания на костях времен династии Шан (около 1500-1050 г.г. до н.э.). Определено, что важнейшим условием на всех этапах анализа образа и семантики ранних китайских иероглифов является рассмотрение культурно-исторического контекста, в котором существует составляющий его знак.
Структура данной дипломной работы состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и приложений.
В первой главе определяются исторические и культурные традиции китайской письменности.
Во второй главе проведен анализ образа и семантики ранних китайских иероглифов на материале иероглифов из гадательных надписей эпохи Шань-Инь. Доказывается, что графическая структура и значения некоторых шань-иньских «иероглифов» вполне сопоставимы со знаками современной китайской письменности.
Работа выполнена печатным способом на 98 страницах с использованием 57 источников.
Annotation
In the master"s dissertation, "The structure of the earliest Chinese characters image and semantics," analyzed the scientific literature on the study of Chinese literary culture, the specifics of hieroglyphic writing and the image and the semantics of Chinese characters.
In this work analyzes the image and semantics of the earliest Chinese characters. It was determined that the earliest Chinese characters of all detected are those which the prophets are written on the bones of the scriptures Shang Dynasty (about 1500-1050 BC). It was revealed that the most important condition for all phases of image analysis and semantics of the early Chinese characters is consideration of the cultural and historical context in which there is a component of his character.
The structure of this thesis consists of an introduction, two chapters, conclusion, notes, applications, and a list of sources used. In the first chapter, and the historical and cultural traditions of the Chinese written language.
The second chapter analyzes the image and the semantics of the earliest Chinese characters on the material of the oracle bone inscriptions era Shan Yin. It is proved that the graphical structure and meaning of some of Yin-shan "characters" are quite comparable with the signs of modern Chinese literature.
The work is done by printing on 98 pages using 57 sources.
Введение ………………………………………………………………………….6
1 Теоретические основы изучения китайской письменной культуры……….11
1.1 Исторические и культурные традиции китайской письменности…........11
1.2 Китайская письменность как смысловое письмо………………………...17
1.3Особенности китайской иероглифики как письменности идеографического типа…………………………………………………….........22
2 Образ и семантика китайских иероглифов………………………………….31
2.1 Определение иероглифа…………………………………………………...31
2.2 Начало китайской письменной культуры: триграммы, кинеграммы и знаки на керамических сосудах……………………………………............39
2.3 Знаки периода Шан-Инь: надписи на гадательных костях……. ……….47
Заключение…………………………………………………………………........77
Список использованных источников …………………………………………..82
Введение
Письмо играет важную роль в развитии человеческого общества и относится к величайшим культурным ценностям человечества.
Китайская система письма является уникальной не только потому, что это одна из древнейших письменностей. Исследованию иероглифики посвящены работы О.И. Завьяловой, Т.П. Задоенко, B.C. Колоколова, А.Ф.Кондрашевского, В.М. Солнцева, М.В. Софронова и других исследователей. Первыми к этой проблеме обратились китайские ученые. Важнейшим трудом в этом плане стал словарь Сюй Шэня «Шовэнь Цзезы» - объяснение простых и толкование сложных иероглифов» (первый век нашей эры). В своем словаре Сюй Шэнь дал определения шести категориям иероглифов, которые и являются способами их образования. В работах современных китайских исследователей письменности основным направлением является изучение происхождения и эволюции иероглифа, издан ряд монографий. В России проблемы взаимодействия значимых единиц, лексических значений иероглифов нашли отражения в работах И.М.Ошанина, Н.Н. Короткова, В.М. Солнцева, А.Л. Семенас, А.Я. Шера и других. В отечественных исследованиях в основном рассматриваются отношения между иероглифами, взаимодействие в сложных иероглифах двух частей: ключа и краевой графемы или фонетика. Исследованию китайской письменности и ее связи с этнокультурными особенностями посвящены работы Б. Карлгрена, Ю.В. Бунакова, С.Е. Яхонтова, А.М. Карапетьянца, М.В. Софронова, Н.П. Мартыненко, А.А. Пруцких, А.Я. Шера и других исследователей.
Уникальность китайской письменности заключается и в том, что она отражает мировосприятие человека китайской культуры и его философию. Вне сомнения, китайская философия, будучи частью мировой философии, имеет в тоже время яркий национальный характер. Специфика заключается в том, что . Возможно, именно многовековая иероглифическая система письменности, древнейшая в мире, концептуально отличает китайскую письменную культуру от других. «Знаки иероглифической письменности вносят дополнительный элемент знаковой информации, так как иероглифы несут в себе дешифровку смысла понятия на образном уровне», - считают исследователи . Несмотря на то, что исследованию китайской письменности и ее связи с этнокультурными особенностями посвящены работы Б. Карлгрена, Ю.В. Бунакова, С.Е. Яхонтова, А.М. Карапетьянца, М.В.Софронова, Н.П.Мартыненко, А.А. Пруцких, А.Я. Шера и других исследователей, мы считаем, что исследований, рассматривающих образ и семантику китайских иероглифов, недостаточно. А проблема является неоднозначной, требующей привлечения лингвистического, исторического, этнокультурологического материала. Актуальность проблемы исследования определяется необходимостью дальнейшего изучения свойств китайского иероглифического письма для понимания ментальности, мировосприятия китайцев. Актуальность обусловлена и интересом к иероглифу, как объекту изучения, к его образу и семантике, возникшему в связи с необходимостью систематизации знаний о китайском иероглифическом письме, что необходимо для определения путей дальнейшего развития иероглифики. По мнению исследователя В.С. Колоколова, будущее письменности – за иероглифической формой письма. А также изучение этой уникальной письменной формы дает возможность понять мировосприятие народа, создавшего эту письменность.
Объект исследования – письменные графические системы.
Предмет исследования – образ и семантика ранних китайских иероглифов.
Целью настоящей работы является исследование структуры ранних китайских иероглифов, их образа и семантики. Достижение данной цели позволят осуществить следующие задачи:
Изучение проблемы взаимодействия языка и культуры посредством анализа письменных знаков, изучения культурных и исторических сведений об образе жизни древних китайцев;
Рассмотрение особенности китайской иероглифики как письменности идеографического типа;
Обоснование необходимости изучения древних китайских иероглифов в непосредственной связи с их образом и семантикой;
Анализ образа и семантики китайских иероглифов.
Теоретико-методологической базой работы послужили труды отечественных исследователей А.М. Карапетьянца, М.В.Софронова, А.А. Маслова, Н.П. Мартыненко, А.А. Пруцких, А.Я. Шера, В.В. Малявина, Б. Карлгрена, Ю.В. Бунакова, С.Е. Яхонтова и других.
Научная новизна работы определяется культурно-историческим и/или социальным подходом к изучению образа и семантики ранних китайских иероглифов, критериями, положенными в основу методики анализа образа и семантики ранних китайских иероглифов.
Методы исследования подчинены решению поставленных задач, представляют собой сочетание онтологического, сравнительно-исторического, структурного, семантико-стилистического анализа, которые дополняют друг друга при рассмотрении образа и семантики ранних китайских иероглифов.
Теоретическая и практическая значимость: изучение образа и семантики ранних китайских иероглифов в аспекте исторических и культурных традиций китайской письменности позволит углубить и расширить современные представления о китайской иероглифике, уточнить ее специфику. Материалы магистерского исследования могут быть использованы в процессе вузовского обучения при подготовке общих и специальных курсов лекций по китайской культуре и спецкурсов по истории китайской письменности.
Апробация работы. Некоторые положения магистерской диссертации были представлены на Всероссийской научно-методической конференции в Оренбургском государственном университете; а также были представлены и обсуждались на заседаниях магистерского семинара в Оренбургском государственном университете в 2012 – 2013 гг.
Положения, выносимые на защиту:
1. Китайская письменная культура сформировалась и развивалась в рамках культа предков в ритуале поклонения духам предков.
2. Китайскую письменную культуру существенно отличает от других именно сохранившаяся иероглифическая система письменности. Знаки иероглифической письменности привносят дополнительный элемент знаковой информации, так как иероглифы несут в себе дешифровку смысла понятия на образном уровне.
3. Китайская письменность является единственной, знаки которой не пришлось дешифровать, поскольку основные свойства ее элементов сохранились практически неизмененными вплоть до настоящего времени, несмотря на изменения стилей письма.
4. Ранняя история китайской письменности начинается с насечек на керамических сосудах, обнаруженных при раскопках всех неолитических культур Китая (V-II тысячелетия до н.э.).
5. Многие из иероглифов, входящих в надписи на гадательных костях периода Шань-Инь, в известной степени сохранили свой образ в современной иероглифике. За длительную историю существования китайской письменности эволюция знаков имела графический характер, и они остались принципиально стабильными с точки зрения принципа передачи значений, частично утратив свой древний, первоначальный, сакральный смысл. Чем древнее знаки китайской письменности, тем более они изобразительны, т.е. включают достаточно зримую информацию.
Структура работы: магистерская диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников из 57 наименований и приложений.
1 Теоретические основы изучения китайской письменной культуры
1.1 Исторические и культурные традиции китайской письменности
В Китае все, что когда-либо было записано, остается навечно.
А.А.Маслов «Китай: укрощение драконов.
Духовные поиски и сакральный экстаз».
Историческое развитие цивилизаций невозможно представить без фиксации, сохранения, преумножения и передачи из поколения в поколение информации, составляющей основу существования человеческого общества. Письмо (знаковая система фиксации речи, позволяющая с помощью начертательных (графических) элементов) имеет важное значение в развитии человеческого общества и относится к величайшим культурным ценностям человечества. Важнейшее значение при этом играли именно системы письма.
Китайская система письма является уникальной не только потому, что это одна из древнейших на земле. Её уникальность заключается в том, что она отражает мировосприятие человека китайской культуры, его философию. Вне сомнения, китайская философия, будучи частью мировой философии, имеет в тоже время яркий национальный характер. Специфика заключается в том, что китайская философская мысль выражена в иероглифических текстах . Возможно, именно многовековая иероглифическая система письменности, древнейшая в мире, концептуально отличает китайскую письменную культуру от других. «Знаки иероглифической письменности вносят дополнительный элемент знаковой информации, так как иероглифы несут в себе дешифровку смысла понятия на образном уровне» , - считают исследователи и вслед за ними и мы.
Исследованию китайской письменности и ее связи с этнокультурными особенностями посвящены работы Б. Карлгрена, Ю.В. Бунакова, С.Е.Яхонтова, А.М. Карапетьянца, М.В. Софронова, Н.П. Мартыненко, А.А.Пруцких, А.Я.Шера и других исследователей.
Иероглиф, как считают исследователи, это «знак, сохраняющий и передающий информацию вне зависимости от времени и пространства» .
Как отмечает А.А. Маслов, «В Китае письменность с самого своего возникновения не служила для передачи и сохранения информации, она представляла собой небесные письмена, перенесенные на земную плоскость, то есть была одним из способов коммуникации человека и Неба» .
Письменность в целом и письменный текст в китайском языке называет одно слово – «вэньцзы». Вэнь – изначально - простые пиктограммы, «цзы» - сложносоставные идеограммы. Знатоков письменности и культуры называли знатоками "вэнь". К "вэнь" и возводятся истоки китайской письменности, а также культуры - "вэнь-хуа", что буквально переводится как "превращения вэнь".
Как отмечает исследователь М.В. Софронов, такое значительное культурное достижение - письмо - в народном сознании всегда соотносится с деятельностью важного культурного героя . Китайская традиционная история письма (по одной из версий) начинается с эпохи первых мифических императоров Фу Си и Шень Нуна. В то далекое время для записи использовались шнуры с узелками, зарубки на деревянных бирках и триграммы, состоящие из комбинации целых и прерванных линий . Таким образом, Фу Си и Шень Нун были не столько изобретателями письменности, их культурная функция – это создание условных знаков для обозначения реальных предметов.
По другой, более распространенной версии легенд о возникновении иероглифики, изобретателем китайской письменности является Цан Цзе, помощник легендарного основателя китайской цивилизации Хуан Ди. Как говорится в легенде, следы птиц на прибрежном песке и тени, отбрасываемые предметами, привели его к мысли о создании иероглифов. Когда он смотрел на них, понял, что для создания графического знака, обозначающего предмет, вовсе не обязательно изображать сам предмет – для его идентификации достаточно и одного условного знака, отличающегося от других. В легенде также говорится, что иероглифы, сотворенные Цан Цзе, были достаточно условными изображениями предметов, и потому назывались文 вэнь – «изображение, орнамент». В будущем стали появляться и более сложные знаки, состоящие из нескольких таких рисунков. Эти сложные знаки стали называться «цзы». Эта легенда легла в основу китайской филологической традиции. В знаменитом труде Сюй Шэня, словаре" Шовэнь цзецзы", изданном в 121 году н.э., обобщены достижения китайских филологов в области этимологии. Как отмечает исследователь Н.П. Мартыненко, название словаря Сюй Шэня - "Шовэнь цзецзы" - можно перевести как: "Объяснение простых иероглифов - вэнь и толкование сложносоставных иероглифов - цзы". Другой возможный перевод названия словаря "Трактовка иероглифов-цзы на основе вэнь". Составляя свой словарь, Сюй Шэнь распределил иероглифы по 540 классам. Взяв за основу "вэнь", он выделил 540 типичных элементов, определяющих некоторую семантическую общность содержащих их иероглифов. По мысли создателя словаря, все остальные знаки китайской письменности производны от этих 540 "вэнь", созданных легендарным Цан Цзе, о чем Сюй Шэнь написал в предисловии к своему словарю.
Таким образом, по представлениям традиционной китайской мифологии, историографии и филологии, в основании китайской письменности лежит система из 540 знаков - "вэнь", которые выступают в качестве древнейшей системой классификации явлений мира и определенного рода философской системы.
Древнейшая форма начертания иероглифа "вэнь" представляет собой рисунок человеческого тела с нанесенным на груди знаком и изображает татуировку или ритуальную раскраску на теле человека. В этом значении он продолжает использоваться в китайском языке до сих пор. Исследователь отмечает также, что сочетание знаков "вэнь шэнь", где "шэнь" обозначает "тело", как имя существительное, имеет значение "татуировка". В глагольном значении оно указывает на действие: "наносить вэнь на тело", "татуировать". То есть, ученый предполагает, что китайская письменность возникла на базе другого типа письменности, так называемого "телесного письма". Татуировка издревле являлась своего рода сообщением и наставлением и предназначалась для запечатления в памяти традиций, истории, мифологии и философии рода и племени, а также служила для выражения различий рангов и степени престижа . Возможно, именно этот символический язык и дал толчок появлению пиктографической письменности.
Исследователь А.А. Маслов по этому поводу отмечает, что «самое важное, что приписывается перво-правителям, - принесение культуры на землю. Именно из потустороннего мира эти люди узнают все то, что стало принято считать культурой (вэнь хуа) или «письменами неба» - вэнь. Изначально «вэнь» означало татуировку, нанесенную на грудь человека, - именно так в древности записывался этот иероглиф. Таким образом, вэнь понимался первоначально как татуированный маг, передающий какие-то священные знания, способный поддерживать связь с Небом и предками. Поклонение культуре, письменам, трепетное отношение к литературе, одним словом, ко всему тому, что подразумевается под понятием вэнь, имеет свой исток в поклонении медиуму, принесшему все эти знания из потустороннего мира» .
Важная задача для древних китайских земледельцев – научиться определять время и срок начала посевов, и она тоже осмысливалась в контексте знаков "вэнь", о чем говорится в повествовании о Фу Си, изобретателе триграмм, лежащих в основе "И цзин". В соответствии с мифами, занимаясь изобретением космологических символов-триграмм, он взял за образец "вэнь Неба и Земли". Поднимая голову вверх, Фу Си изучал созвездия - небесное "вэнь"; опуская голову вниз, постигал скрытый смысл узоров звериных и птичьих следов - земного "вэнь".
В "И цзин" сказано: "От Дао - перемены и движения, поэтому-то говорят о линиях, линии имеют [разную] ценность, поэтому-то говорят о вещах [и явлениях]; вещи [и явления] перемешаны друг с другом, поэтому-то говорят об узорах - вэнь" . Линии - это линии триграмм. Вещи - это "у". Иероглиф "у" состоит из двух "вэнь": "вол" и "флажок, который давал блики и использовался на поле боя для подачи сигналов войскам". Иероглиф "у" понимался, с одной стороны как "вещь", с другой - как символ ценности вещей для человека, что выражается и в его толковании: "вол является ценностью [для земледельца]". В данном контексте "вэнь" означает ценность вещей для человека, их знаковый характер. Движение "небесных вэнь" - созвездий служит указанием для исчисления времени и этот факт лежит в основе древнейшего способа календарных вычислений.
Со временем "Вэнь" стали символизировать не только узоры и знаки на телах животных и людей, не только небесные узоры созвездий, но и социальные явления, родовые принципы организации человеческого общества. Так, в социальном контексте иероглиф "вэнь" принимает значения: "этикет", "обряд", "церемония", "ритуал", то есть символизирует знаковый характер человеческой деятельности . Конфуций так объясняет роль «Вэнь» в обществе: "Сущность и вэнь одинаково важны [для благородного мужа]. Сняв шерсть, шкуру барса или тигра не отличишь от голой шкуры собаки или овцы" .
Можно предположить, что китайская письменность возникла из архаического ритуала и вышла из обрядов почитания предков и высших сил.
Знаки "цзы" являются сложносоставными, их основа - сочетания "вэнь." "Цзы" "расплодились от вэнь, так же, как появляются в доме дети, от матери и отца" . Этимологически, иероглиф "цзы" восходит к изображению, составленному из двух "вэнь": "древнекитайское жилище, внутри которого размещен младенец"; его первоначальное значение: "иметь, заиметь ребенка в доме". Производные лексические значения: "производить потомство, выкармливать грудью; оберегать, заботиться, растить, вскармливать, опекать". В глагольном значении иероглиф "цзы" также используется в значении: "присваивать второе имя по достижении совершеннолетия".
Понимание значения "цзы" как "имени" сохранилось в Китае до сих пор: имя человека обозначается как "минцзы" - "двусложное имя". "Цзы" традиционно осмысливалось как второе имя, в отличие от первого, "мин". Этимологическое значение иероглифа "мин" - имя, зов, оно восходит к изображению: "ущербная луна" и "рот". Толкуется: "Звать в темное время суток при ущербной луне [для того чтобы опознать человека]". Согласно толкованиям, "то, что в древности называли мин - имя, зов; то сейчас называют цзы". Первое имя - "мин", судя по этимологии иероглифа, являлось устным именем. "Цзы" же являлось символическим именем, которым нарекался человек в ритуале инициации, о чем говорят и древние тексты: "В древности в Китае существовал обычай, по достижении совершеннолетия (20 лет) сыну надевали шапку, а дочери по помолвке закалывали волосы, и давали им вторые имена". Что и знаменовало дальнейшую возможность "заиметь ребенка в доме" и продолжить род.
На следующем этапе развития культуры обычай татуировки утратил прежний смысл, и появилась традиция поклонения именам предков, "цзы", нанесенным на специальные деревянные дощечки - таблицы предков. Об истории их происхождения, за неимением исчерпывающих археологических материалов, судить трудно. В любом случае, родовые таблицы, дощечки с изображениями имен предков в рисунках пиктограммах - "вэнь" и идеограммах - "цзы", стали предметом поклонения в культе предков, центральном культе Древнего Китая.
Таким образом, китайская письменная культура сформировалась и, что немаловажно, развивалась именно в рамках культа предков в ритуале фиксации и поклонения именам предков - "цзы".
Многие иностранцы не пытаются узнать настоящие имена своих китайских друзей и продолжают заполнять телефоны бесконечными Пятницами , следуя традиции персонажа романа Дефо. Тем временем за каждым именем скрыта своя история, ведь его выбор в Китае — процесс серьезный.
Более трех лет назад, приехав учиться в Китай, я попросила свою подругу подобрать мне имя со значением «чистый кувшин», подразумевая этим свои незнания и то, что я собираюсь наполнять его по мере изучения китайского и Китая. Фамилия Вэн (瓮, кувшин) была найдена в словаре. А из нескольких вариантов имени собственного было выбрано Сюэ (雪, снег), одним из значений которого также является «чистый».
В Китае до сих пор сохранился обычай употребления нескольких имён для одного человека. Магазета уже писала про , и каким образом происходит разделение на мужские и женские имена. Вначале записывают фамильный знак, а затем личное имя: например, Ли Ухуэй (李无辉), где Ли — фамилия, а Ухуэй — имя. Фамильный знак рода, чаще односложный, традиционно сохраняется от поколения к поколению и почитается выше индивидуального. Еще в Книге перемен (易经) описана традиция ставить вначале фамилию, а затем имя.
Раньше в материковом Китае в именах замужних женщин первой стояла фамилия мужа, потом девичья фамилия. Также было возможно, хотя и менее распространено, для ребенка объединить фамилии обоих родителей. У известной в Китае героини легенды Мэн Цзян Нюй (孟姜女): Мэн (孟) — это фамилия отца, а Цзян (姜) — матери. В наши дни эта традиция распространена в Гонконге. Например, имя главы Всемирной организации здравоохранения Чэнь Фэн Фучжэнь (陈冯富珍), где Чэнь (陈) и Фэн (冯) — это фамилии.
Имя и фамилия могут нести в себе информацию о месте и времени рождения. Например, знакомую китаянку зовут Хуан Хэлоу (黄鹤楼): ее назвали в честь знаменитой в Китае башни Желтого журавля (город Ухань). Фамилия Е (叶, лист) достаточно распространена в провинции Гуандун, а фамилия Сюн (熊, медведь) — в провинции Хубэй.
Существует список распространенных китайских фамилий байцзясин (百家姓). Это рифмованный список, служащий учебным материалом для заучивания иероглифов наизусть. Число фамилий в различных его изданиях колеблется от четырех до почти шести сотен. Самые популярные по статистике фамилии в Китае: Ван (王) , Ли (李) и Чжан (张).
В настоящее время количество китайских фамилий приближается к двенадцати тысячам: из них чуть больше 5 000 состоят из одного иероглифа, около 4 000 — из двух иероглифов, больше 1 500 фамилий — из трех, приблизительно 600 фамилий четырехзначные, 22 фамилии состоят из шести знаков, 7 — из семи знаков, 3 — из восьми и 1 фамилия — из девяти.
Большинство ханьских фамилий - из одного иероглифа, хотя изредка встречаются и из двух, такие как Оуян (欧阳) или Сыма (司马). Все фамилии из трёх и более иероглифов принадлежат национальным меньшинствам Китая. Например, некоторые наследники цинской императорской семьи до сих пор носят маньчжурскую фамилию Айсиньгёро (爱新觉罗), хотя многие поменяли её на близкую по смыслу китайскую Цзинь (金).
В отличие от фамилий, среди многих имён, которые человек традиционно имеет в китайском обществе, различают детские, школьные, взрослые и другие. В раннем детстве китаец носит детское имя (小名), в начале учебы ребенку дают школьное (学名), после достижения совершеннолетия он получает официальное (名), которое ему сопутствует до самой смерти. Также может быть имя по семейной родословной книге (谱名).
Например, несколько имен было у политического и военного деятеля Цзян Цзеши (蒋介石): при рождении ему дали имя Жуйюань (瑞元, благой первенец), потом было школьное имя Чжицин (志清, чистота помыслов). Затем по окончании учёбы он получил взрослые имена: Цзеши (介石, непоколебимый как утёс) и Чжунчжэн (中正, справедливый и прямой человек). За пределами Китая он известен как Чан Кайши.
Выбор официального имени регламентировался определенными правилами, известными под названием системы пайхан (排行, выстраивание в ряд) и имевшими значение до внедрения политики ограничения рождаемости. Согласно этой системе имена всех представителей одного поколения в пределах родственной группы включали повторяющийся общий элемент. В каждой семье была семейная родословная книга (家谱), в которой обязательно был список иероглифов для слогов, которые должны были включаться в имена. Например, имя Цзян Цзеши в родословной книге было Чжоутай (周泰, надёжность).
Также родители могут привлечь внимание к ребенку, если назовут его именем выдающегося исторического деятеля. Например, преподавательский состав из университета, где учится мой друг, считает имя студента Сюанье не совсем скромным, так как такое собственное имя носил цинский император Канси.
По значению иероглифических знаков, составляющих личное имя китайца, возможно определение и гендерной принадлежности человека. В современном Китае в женских именах часто можно встретить названия цветов, драгоценных камней, птиц, или иероглифы, символизирующие красоту, счастье, женственность. Например, в 2015 году среди иероглифов, которые использовались в популярных именах для девочек, чаще других встречались: сюэ (雪, снег), юй (雨, дождь), мэн (梦, сон, мечта), тин (婷, изящный), мэй (美, красивый).
В мужских именах принято использовать более мужественные иероглифы, например, обозначающие животных или природные явления. Распространены имена, в составе которых есть иероглиф «дракон», «тигр», а также иероглифы со значением ума, силы воли и т.д. Знакомый моего друга неофициально сменил себе имя, потому что стесняется своего «женского» имени Синьчунь (新春, ранняя весна). Самые популярные из мужских имен: Мин (明, светлый) и Вэй (伟, великий).
Китайские имена могут содержать редкие иероглифы, чем подчеркивают свою уникальность. Например, друзьям китаянки по имени Ма Ян (马玚) периодически приходится писать вручную второй иероглиф Ян (玚), потому что он может отсутствовать в раскладке. Интересными могут быть имена, в которых оба знака являются связанными по смыслу. Например, Чжаньгэ (战戈), где оба иероглифа имеют значение военных действий. А в имени Пэн Юхао (彭友好) присутствует игра слова, где фамилия Пэн (彭) в составе с первым иероглифом имени Ю (友) созвучно слову «друг», в тоже время значение имени Юхао (友好) тоже «близкий друг».
Казалось бы, новообразованных имён, как в русском языке после революции 1917 года (например, от сокращения лозунга «Да здравствует первое мая»), в китайском быть не может из-за структуры языка, но они тоже есть — в честь 1 октября 1949 года. Очень приближенными по смыслу получаются имена, популярные в коммунистическую эпоху: Цзяньго (建国, основание государства), Гохун (国宏, величие государства).
Как и во многих странах, в Китае существовала (и до сих пор кое-где присутствует) традиция не использовать личные имена вслух. Это касалось не только имён верховных правителей, но и простого народа. Раскрыть личное имя - значит дать другому человеку определенную власть над собой. В Китае и сейчас принята разветвленная система обращений для младшего поколения в отношении старших, где родственников называют заместительными словами в порядке старшинства по родству: ее (爷爷, дедушка), найнай (奶奶, бабушка)，лаое (姥爷, дедушка по линии матери) и т.д.
По древнему суеверию , детям при рождении часто давали некрасивое детское имя, сохранявшееся за ребенком до школы, назначением которого являлось обмануть злых духов. Например, считалось, что на ребенка с именем Гоушэн (狗剩, остатки собачьей еды) никакой нечистый дух не польстится, и ребенок будет здоров. Однако в последние десятилетия из-за неблагозвучности ряда письменных знаков решением членов консультативного совета при Министерстве юстиции было запрещено использовать в именах детей иероглифы: труп, рак (заболевание) и т.д.
При желании и наличии уважительной причины китайцы могут изменить свое официальное имя. Причиной может являться смена фамилии у женщины после замужества, смена имени по религиозным соображением, при совпадении фамилий и имен у родственников. Например, знакомый маредактора Полины Струковой по имени Ван Вэй (王伟) имел несколько родственников с таким же именем. Собрав подтверждения того, что они проживают в его регионе, а также приложив объяснительную и заявление на изменение имени, он сменил имя на Ван Юн (王勇), которое тоже распространено, но значительно меньше.
Имена собственные в своей изначальной языковой среде могут обладать определенной смысловой нагрузкой и уникальными особенностями. Знание принципов передачи имен и их свойств помогают создавать максимально эквивалентный перевод. Корректный перенос имени на другую лингвистическую почву помогает читателю ускорить процесс идентификации его носителя.
Например, в переводе книги лауреата Нобелевской премии Мо Яня « » Игорь Егоров добавляет большое количество примечаний к именам главных героев. Переводчик поясняет читателям, что Лань Лянь (蓝脸) — дословно синее лицо, а у персонажа Лань Цзефан (解放) имя переводится, как освобождение. Имя героя Юй Уфу (五福) — это пример «говорящего» имени: уфу — «полное счастье», «целых пять»: долголетие, богатство, спокойствие, добродетель и кончина в преклонные годы.
Отступать ли от регулярных правил транскрипции и фонетического принципа, если при переводе с китайского имя собственное вызывает нежелательные ассоциации со сниженной лексикой? На этот вопрос не существует однозначного ответа. На встрече, прошедшей в Шанхае в декабре 2015 года, переводчик Игорь Егоров привел пример рабочей ситуации из своего опыта. В недавнем номере литературного журнала «Светильник», выпускаемого редакцией Жэньминь Вэньсюэ (人民文学), есть рассказ «Небесный мост» писательницы Цай Дун. Главного героя зовут Хуянь Фэй (呼延飞), и переводчица предложила изменить его имя. Китайский главный редактор предложение отклонил, и от правил транскрипции отступать не стали.
Иногда нежелательные ассоциации с именем могут возникнуть и у самих китайцев, потому что смысловой вариант слов зависит исключительно от тона. На практике вы всегда поймете, что речь идет о разных словах, ведь их значения определяет контекст, расположение в предложении и многое другое. Но если взять слова без контекста, например, оригинальное китайское имя, то возможны неоднозначные восприятия из-за похожего звучания.
Например, носителям следующих имен сложно избежать казусов:
Ши Чжэньсян : ши (史, история), чжэнь (珍, драгоценность), сян (香, цениться) — ши (屎, навоз), чжэнь (真, действительно), сян (香, благоухать);
Фань Цзянь : фань (范, эталон), цзянь (剑, меч) — фаньцзянь (犯贱, опозориться);
Чжу Ицюнь : чжу (朱, красная краска), ицюнь (逸群, выделяться из толпы) — чжу (猪, свинья), ицюнь (一群, стадо).
В исключительных случаях возможна запись имени, состоящего из двух иероглифов, по всем документам без использования фамилии. Дочку моих знакомых решили назвать Чуньтянь (春天, весна). Родители девочки полностью уверены, что ребенку с таким красивым именем распространенная фамилия Ван (王) будет мешать, поэтому по всем документам девочка проходит без фамилии.
К выбору иностранного имени китайцы также подходят серьезно, следуя привычным традициям: их интересует значение и звучание имени для китайского человека, а не для носителя культуры и языка той страны, язык которой они изучают. Китаец по имени Чжан Минши (张明石) изучал русский и хотел себе русское имя. Мои друзья предложили ему имя Миша (Михаил — богоподобный), которое созвучно с Минши (明石). Он сильно возмутился, сказав, что оно созвучно китайскому Миша (米沙, рисовая крошка), а это звучит совсем «не круто», и стал Володей.
Не имя красит человека, но его поступки. И всё же.
Занимательная ономастика
Программа «Российские династии» наряду с основным видом деятельности - генеалогическими исследованиями - занимается еще и исследованиями ономастическими. Ономастика, как известно, наука о происхождении имён. Чаще всего к нам обращаются люди с какой-нибудь загадочной фамилией, хотя многие и не предполагают, что язык может рассказать много необычного и о, казалось бы, самом простом фамильном имени, а однажды проявленное внимание к языковым тайнам нашего обыденного окружения открывает мир с новой стороны…
КИТАЙСКИЕ ЛИЧНЫЕ ИМЕНА
Чжоу Эшьлай… Мэй Ланьфан… Го Можо… Мао Дунь… Сыма Цянь… Все эти экзотически звучащие для слуха русского человека имена принадлежат китайцам - нации, самой многочисленной на земном шаре, обладающей одной из древнейших культур.
В настоящее время, когда стремительно развиваются культурные и экономические связи между СССР и Китайской Народной Республикой, все чаще сравниваются модели социально-политического и экономического развития наших стран, поток информации о нашем соседе увеличивается буквально с каждым днем. Работники центров научно-технической информации, издательств, библиотек, а также все те, кто интересуется китайской культурой, испытывают немалые трудности, сталкиваясь с китайскими собственными названиями, в частности с китайскими личными именами. Остановимся на некоторых особенностях современной системы личных имен у китайцев и на некоторых антропонимических традициях, которые ее породили.
Фамильные имена
Личные имена, антропонимы, которые на слух воспринимаются нами как неразрывное целое, состоят из фамилии, чаще всего образованной от индивидуального имени деда, или от названия ремесла, занятия, должности, от места его жительства и имени. Причем фамилия у китайцев занимает устойчивое первое место не только в официальном имяупотреблении, но и на титульном листе книги и в быту (в отличие от русского или англоязычного антропонимов, в которых оба компонента легко меняются местами). При издании произведений китайских авторов на европейских языках существует практика перестановки имени на первое место по образцу национального имяупотребления. Например, вместо Li Dazhao - Dazhao Li.
Фамилия, как правило, записывается одним иероглифом, представляющим собой однослог при написании его в русской или латинской транскрипции. Так, фамилия известного политического деятеля Дэн Сяопина - Дэн, артиста Мэй Ланьфана - Мэй, писателя Ван Мэя - Ван. Репертуар китайских фамилий невелик. Самыми распространенными являются такие, как Чжан, Ван, Ли, Чжао и Лю. Поэтому раньше для конкретизации фамилии на книгах ставили название уезда - родины автора. Двусложные фамилии, т.е. такие, которые записываются двумя иероглифическими знаками и транскрибируются двумя словами, встречаются редко. Например, историк Сыма Цянь носил двусложную фамилию Сыма.
Индивидуальные имена
Индивидуальное имя записывается одним или двумя иероглифическими знаками, т.е. представляет собой однослог или двуслог, пишущийся слитно в транскрипционном написании. Репертуар китайских имен теоретически неограничен, так как нет канонизированных списков имен. Любое слово или словосочетание могут быть выбраны в качестве индивидуального имени. Однако в практике имянаречения большое значение придается традициям. Имя должно не только быть благозвучным, но и иметь определенное смысловое значение.
Например, имя писателя Мао Дуня - Дунь в переводе означает «щит воина»; имя женщины-врача Шэнь Хун - Хун означает «радуга», имя известного политического деятеля Чжоу Эньлая - Эньлай означает «пришедший с добром». Ясно, что этимология большинства индивидуальных имен связана с благопожеланием или с традиционным художественным образом.
Женские имена
Женские личные имена у китайцев не содержат формальных признаков, позволяющих отличить их от мужских. В современных справочниках китайских имен или в текстах, содержащих перечень имен, после женского имени обычно применяется обозначение, свидетельствующее о принадлежности к женскому полу. К числу лексических признаков, позволяющих отличить женское имя от мужского, относятся следующие. В личных именах мужчин традиционно употребляются слова, указывающие на такие качества, как мужество, доблесть, верность долгу, а в именах женщин - названия цветов, драгоценных камней, бабочек, эпитеты, связанные с утверждением женских добродетелей, или изысканные поэтические образы. В современных именах эти особенности нередко нивелируются. Так, имя поэтессы Ли Цинчжао означает «чистый свет»; Ма Чжэнхун - пример имени, которое носит политическую окраску и не содержит признаков, позволяющих отличить его от мужского (Чжэнхун - красная политика). В современном Китае женщины после замужества сохраняют девичью фамилию в отличие от прошлого, когда они присоединяли ее к фамилии мужа.
Антропонимические традиции
Чтобы понять современную систему китайских личных имен, следует обратиться к ее истории, антропонимическим традициям, связанным с различными аспектами национальной культуры. Имянаречению издавна придавалось большое значение. Об этом свидетельствует, в частности, обычай употребления для одного человека несколько имен. Согласно традиции родители нарекали ребенка так называемым детским именем, затем в школе учителя давали ему новое, и, наконец, по достижении совершеннолетия он сам выбирал себе взрослое, т.е. официальное.
Это имя в китайской терминологии носило название «мин». Второе официальное имя или имена («цзы») ему давали друзья по службе или родственники, или опять-таки он выбирал его или их сам. Эти последние имена в течение жизни иногда менялись несколько раз. Кроме того, после смерти китаец получал посмертное имя, которое фигурировало на деревянных табличках предков, выставляемых на домашних алтарях или в китайских храмах. Оно как бы подводило итог жизненному пути и содержало оценку его родственниками или современниками.
Перед табличкой с посмертным именем ставили жертвенные сосуды и совершали моления, так как китайцы верили в связь «ци» (биоэнергетической субстанции) предков и потомков. В китайских биографических справочниках обычно указываются все три формы имен: «мин», «цзы» и посмертное. В настоящее время они вышли из употребления. Другая особенность имянаречения в Китае связана с этимологической значимостью имени. Чаще всего в нем отражалось пожелание долголетия, богатства, успешной карьеры, семейного счастья (многочисленных сыновей или сыновней почтительности), а также утверждение нравственных ценностей. Нередко пожелание передавалось с помощью устойчивых символов, в качестве которых использовались названия животных, растений, явлений природы, знаков традиционного календарного цикла. Этимологическая значимость имени превращает его в зеркало эпохи, социально-политической и этнической культуры Китая и одновременно в средство художественной выразительности. В значениях прошлых и современных имен нередко сохраняются следы исчезнувших философско-религиозных обычаев и этнических представлений, национальных обычаев, ритуалов, деталей быта и т.д.
Приведем несколько примеров традиционного имянаречения. Как известно из биографии художника Ци Байши, его детское имя было Эрчжи (грибок долголетия), школьное имя, данное учителем, - Хуан (украшение из нефрита в форме полудиска), другое имя, также данное учителем, - Байши (Белый Камень - так называлась почтовая станция, находящаяся поблизости). Это последнее художник избрал в качестве взрослого имени. Именно его он вырезал на печатях, которые заменяли подписи на картинах художника. Имя «мин» поэта Ду Фу было Фу (изобилие), а его второе имя - Цзымэй (сын прекрасного). Остановимся на одном из обычаев в области имянаречения, который сохраняется в Китае до настоящего времени. Смысл его состоит в том, что в именах братьев и сестер одного поколения используется один и тот же иероглифический знак или графический элемент, которые выступают в качестве детерминатива родства (обычай «пайхан»). В качестве примера можно привести имена нескольких братьев по фамилии Лю: Чуньгуан (весенний свет), Чуньшу (весеннее дерево), Чуньлинь (весенний лес), Чуньси (весенняя радость). Особо следует выделить имена писателей и других представителей творческих профессий. Во-первых, им присуща особенная изысканность образов, иногда доходящая до эксцентризма.
Кроме того, для представителей творческих профессий характерно наличие псевдонимов. У известного китайского писателя Лу Синя их было, например, около 100. Иногда псевдонимы включали собственные названия родных мест писателя или места его пребывания в данное время, или являлись названием студии, кабинета, «обители» писателя, выраженным в поэтической форме.
Иногда вымышленные имена представляли собой жизненное кредо или девиз автора, выраженные в форме афоризма. Псевдонимы обычно употреблялись на личных печатях, которые можно видеть на китайских книгах и картинах. Известно, что личные печати с вырезанными на них псевдонимами имели утилитарное назначение, заменяя подпись автора, и одновременно являлись неотъемлемой частью художественной композиции картины или художественной деталью оформления книги.
Например, имя «мин» поэта Су Ши было Ши (название ритуального поклона), второе имя - Чжань (смотрящий вверх, т.е. с почтением), посмертное - Вэньчжун (преданный литературе).
Полисемантизм китайских иероглифических знаков при наличии минимального контекста дает возможность по-разному интерпретировать смысл имени. Порой в имени используется вышедшее из употребления лексическое значение иероглифического знака. Зачастую писатели использовали псевдонимы для сокрытия настоящего имени, поскольку сочинение произведений так называемых «низких жанров» (романов, драм и т.п.) считалось занятием, недостойным «ученого мужа». Например, автор известного китайского романа «Цветы в золотой вазе», второе издание которого недавно вышло в русском переводе, известен лишь под псевдонимом Ланьлинский насмешник (Ланьлин сяосяошэн).
Далее хотелось бы кратко остановиться на именах китайских императоров, представляющих собой феномен китайской антропонимии. Дело в том, что личные имена императоров, которые обожествлялись, в течение их правления или правления всей династии подлежали табу. Употребление их устно или письменно каралось законом вплоть до смертной казни. Вместо имени императора обычно использовался девиз его правления, а после смерти - храмовое или посмертное имена. Причем девиз правления мог меняться в течение жизни императора, вырезался и на его личных печатях. Обычай табуирования личных имен императоров породил следующий курьез. Если в заглавии или тексте книги встречались иероглифы, совпадающие с иероглифом, которым записывали личное имя императора, то они заменялись другими знаками, близкими по смыслу, или начертание этих иероглифов намеренно искажалось (например, иероглифический знак писался без последней черты). Это помогает атрибутированию книг. Например, трактат об игре в вэйци (облавные шашки) под названием «Сюань сюань цинцзин» («Сокровенный трактат об игре в вэйци») в годы правления императора Канси был издан под названием «Юань юань цицзин» («Первоначальный трактат об игре вэйци»), так как первых два иероглифа названия («Сюань сюань») совпадали с иероглифом, входящим в состав личного имени импреатора Канси - Сюанье, и поэтому подлежали табу. Это дает возможность определить примерные годы резки досок для этого издания.
Транскрибирование личных имен
В печатных изданиях, выходящих на русском или одном из западно-европейских языков, личные имена китайцев передаются с помощью либо русской транскрипции, либо китайского фонетического алфавита (пиньинь), созданного на латинской основе. В начале 1979 г. Международная организация по стандартизации ISO при Юнеско разработала рекомендации для издательств и библиографических учреждений, вносящие изменения в транскрипцию китайских собственных названий вообще и китайских личных имен в частности. Эти рекомендации заключаются в следующем: переход на слитное написание двусложного китайского имени; использование китайского фонетического письма в качестве общепринятой нормы транскрипции китайских собственных названий, в том числе собственных имен. Рекомендации были приняты по предложению китайских представителей в этой международной организации в целях унификации транскрипции китайских собственных названий. В настоящее время принято слитное написание китайских двусложных имен при передаче их с помощью русской или латинской транскрипции.
Например, Го Можо (Guo Moruo) вместо Го Мо-жо (Guo Mo-ruo); Дэн Сяопин (Deng Xiaoping) вместо Дэн Сяо-пин (Deng Xiao-ping). При библиографическом поиске и при уточнении библиографических данных книги или статьи китайского автора следует учитывать различие в написании китайских имен в изданиях, вышедших до начала 80-х гг., и в современных изданиях. В согласии с рекомендациями ISO в библиографических изданиях, выпускаемых в нашей стране, в качестве нормы транскрипции принят китайский фонетический алфавит вместо приминявшейся ранее русской транскрипции. Китайский фонетический алфавит на латинской основе (пиньинь) существует в Китае с 1958 г. Он используется для транскрипции иероглифов в целях распространения единой (наддиалектной) орфоэпической нормы общегосударственного языка (путунхуа).
Однако русская транскрипция продолжает использоваться в прикнижных и пристатейных указателях литературы, а также в каталогизационном описании. За единую норму русской транскрипции принимается транскрипция иероглифических знаков, используемая в «Большом китайско-русском словаре» под редакцией И.М.Ошанина (М., 1984). В библиографических изданиях, выходящих за рубежом, также употребляется китайское фонетическое письмо. Этот же вид транскрипции применяется и в пристатейных и в прикнижных указателях, и в библиографических описаниях, составляемых для каталогов библиотек. В связи с изменениями в форме транскрипции и отсутствием единой формы транскрипции в нашей стране библиограф нередко оказывается в сложной ситуации. В этих случаях трудно обойтись без сравнительных таблиц или консультации специалиста, знающего китайский язык.
с позиций теории семантических примитивов
Аннотация
Подход теории семантических примитивов Анны Вежбицкой основан на факте соотношения лексем с прототипическими для них объектами - универсальными понятиями, существующими во всех языках. Цветонаименования, согласно этой теории, могут ассоциироваться со следующими основными точками референции: ночь, день, огонь, солнце, растительный мир, небо, земля.
Анализ базовых цветонаименований китайского языка и соответствующих им эталонов показал принципиальные отличия в красно-желтом участке спектра. Категория «макро-белого» представляется более дробной, чем в схеме эволюционной последовательности возникновения цветонаименований, составленной А. Вежбицкой.
Abstract
Bogushevskaya V. A.
Semantics of Colour Terms in Chinese Language: the Theory of Semantic Primitives’ Approach.
The approach of the theory of semantic primitives by Anna Wierzbicka is based on correlation of linguistic terms with basic universal definitions, known as semantic primes, i.e. elementary primitive meanings present in all human languages. According to this theory, colour terms can be associated with the following basic references: night, day, fire, sun, flora, sky and ground.
The study of basic colour terms and their references in Chinese language discovered the conceptual differences in the red-yellow part of the spectrum. The “macro-white” category appears to be more detailed than in A. Wierzbicka’s colour terms’ evolution order scheme.
Семантика цветовых терминов привлекала внимание многих лингвистов . При этом, как правило, под семантикой цветонаименований (названий, имен цветов, далее - ИЦ) понимался сам цвет - физический объект, стоящий за данным признаком, вследствие чего «<…>исследовали не ЗНАЧЕНИЕ названий цвета, а межъязыковое соответствие цветовых ФОКУСОВ» .
В этом отношении исключением является подход Анны Вежбицкой, которая предлагает рассматривать семантику цветовой терминологии как соотношение не с реальными цветами, а с прототипическими для них объектами. Идею формализации значений Вежбицкая обосновывает при помощи созданной ей теории семантических примитивов - универсальных элементарных понятий, которые есть во всех языках. При помощи их комбинаций каждый язык может создавать бесконечное число специфических только для него и для данной культуры конфигураций. Семантические примитивы являются лексическими универсалиями, иными словами, это такие элементарные понятия, для которых в любом языке найдется обозначающее их слово. Таким образом, происходит цепочечное толкование одного понятия через другое, нечто сродни объяснениям в любом толковом словаре. Например, «красный» может быть определен как «цвет, близкий цвету крови», а «кровь», в свою очередь, как «жидкость, циркулирующая в организме, красного цвета».
Знания носителей языка о собственном языке в существенной степени подсознательны. Так, например, если розовый и красный для русскоговорящего похожи по цвету, то желтый и коричневый - просто разные цвета, такие же разные, как, например, красный и фиолетовый. Рядовой носитель языка никогда не скажет, что «желтый малой яркости - это бурый, а оранжевый малой яркости - коричневый» .
Вежбицкая оспаривает состоятельность идеи описания семантики ИЦ в терминах физики, указывая на то, что системы цветонаименований в различных языках использовались задолго до появления знания о природе цвета, и обучение их использованию проводится без помощи цветовых пластинок, на реальных объектах окружающего мира. Она считает, что хотя и невозможно выразить словами цветовое восприятие, тем не менее, можно связать зрительные категории с определенными универсальными доступными человеку образцами - объектами наивной картины мира, после чего они будут доступны передаче другим людям. В число таких образцов исследователь включает день, ночь, огонь, солнце, растительный мир и небо, которые составляют основные точки референции в человеческом «разговоре о цвете».
Универсальными по отношению к понятию «цвет» А. Вежбицкая предлагает считать следующие факторы:
1) различие между временем, когда человек видит («день»), и временем, когда он не видит («ночь»);
2) понятие фона (окружения) как фундаментального структурного элемента референции при любом описании зрительного восприятия (например, не все люди знакомы с морем или снегом, земля не везде коричневая);
3) роль сравнения или универсальное понятие ПОДОБИЯ в передаче зрительных ощущений .
Результаты ее исследования были представлены в виде схемы с указанием соответствующих этапов возникновения основных цветовых терминов (рис. 1
):
Рис.1. Схема
семантической эволюции ИЦ А. Вежбицкой
Основываясь на результатах нашего исследования и принимая во внимание представления о толковании цвета китайским этносом, мы внесли корректировки в схему семантической эволюции цветонаименований Анны Вежбицкой. Применительно к ИЦ китайского языка (КЯ), эту схему мы представляем на рис. 2
.
Как видно из этой схемы, в КЯ существуют принципиальные отличия семантических примитивов, и это прежде всего наблюдается в красно-желтом участке спектра. Так, в китайской цветовой картине мира солнце и солнечный свет первоначально представлялись белым. Существует мнение, что ИЦ 白b á i «белый» является производным от лексемы 日 r ì «солнце» . Впоследствии солнце стало ассоциироваться с обозначением красного, но никогда не отождествлялось с желтым цветом.
В качестве семантического прототипа «желтого» выступала земля. Как известно, в китайской пятичастной модели мира центральная зона была представлена конкретно бассейном района реки Хуанхэ, желтые лессовые почвы которого служили главным ареалом сельскохозяйственной деятельности иньцев . Именно поэтому желтый у китайцев особенный, он выступает скорее как макро-желтый, являясь гипонимом для «желтого» и «коричневого» в силу своей ассоциации с цветом земли, но это ни в коем случае не тот яркий и солнечный «жёлтый», как в классификации А. Вежбицкой.
В КЯ существует аналог «тёмного» синкретичного ‘ grue ’ (симбиоз от англ. ИЦ green + blue) - это лексема 青q ī ng . Специфика этого ИЦ заключается в том, что он является не только гипонимом для «зеленого» и «синего», но также и для «черного, темного» .
Рис. 2. Схема семантической эволюции ИЦ китайского языка
Более сложным и дробным в китайской цветоязыковой картине мира представляется также синонимичный ряд для обозначений светлого (макро-белого) цвета. В рамках этой группы мы выделили следующие две подгруппы:
1) окрашенный/неокрашенный от природы (противопоставление ИЦ 白 b á i «белый» и 物 w ù «пестрый» в иньских гадательных надписях );
2) окрашенный/неокрашенный при помощи красителей, где ИЦ 素 sù в качестве обозначения некрашеной ткани противопоставлено описанию получаемых при помощи крашения цветов. Все цветовые термины этой подгруппы относятся первоначально к текстильным и описаны в «Шовэнь цзецзы» через лексему 帛 bó как через основу для создания цвета, поэтому схематично изображены как «帛 bó + ИЦ».
Принципиально важным мы считаем то обстоятельство, что текстильные термины уже на этом этапе включали обозначения для розового (红 hóng ) и фиолетового (пурпурного) (紫 z ĭ ) цветов.
Таким образом, в цветообозначающей лексике КЯ два фактора из трех по отношению к понятию «цвет» не совсем совпадают с теми универсальными, которые были предложены А. Вежбицкой. Китайский этнос своеобразно представляет понятия: 1) окружения - земля видится не коричневой, а включающей категорией «макро-желтого», 2) подобия - солнце для китайцев не желтое, а красное.
Как показывает опыт исследования терминов цвета китайского языка, семантические примитивы в языках могут в той или иной степени отличаться. В связи с этим, познание языковой картины мира любого этноса не представляется возможным без когнитивного подхода к представлению информации этим этносом, то есть без обращения к этимологическим словарям, а также без учета «культурной памяти» слова.
Ст. опубл.: Вестник Российского государственного гуманитарного университета. Серия «Языкознание» № 6 // Московский лингвистический журнал. Том 11. - 2009. - С. 81-85.
