Прокурор вернул дело на дополнительное расследование. К вопросу о существовании института дополнительного расследования на этапе возвращения судом дела прокурору, и прокурором следователю. Какие сроки установлены законом

Ст. 237 УПК РФ регулирует условия, при которых судья может вернуть прокурору уголовное дело для проведения дальнейшего, более тщательного расследования или же с целью устранения имеющихся нарушений, возникших в процессе расследования. Как правило, это происходит по причине недостаточного количества доказательств вины обвиняемого, необходимости проводить более тщательное расследование, заниматься изучением новых доказательств вины или объектов расследования или же рассматривать доказательства, опровергающие вину подследственного. Данная статья даст ответ на следующий вопрос, какие существуют основания для возвращения уголовного дела прокурору.

Если для вынесения окончательного приговора имеются какие-либо препятствия, с целью их устранения судья может самостоятельно или же по ходатайству одной из сторон судебного процесса вернуть дело в прокуратуру для продолжения следствия. Кроме этого, если в ходе судебного процесса обнаружились определённые ошибки и нарушения ведения уголовного процесса, дело также будет возвращено прокурору для их устранения.

Случаи возврата уголовного дела происходят как по отношению к физическим лицам, так и к компаниям и организациям.

Возвращение прокурору может произойти на любой стадии судебного процесса: на предварительном слушании, в процессе прений сторон, в конце судебного заседания.

В новой редакции статьи 237 УПК РФ от 19.02.2018 оговариваются следующие условия возврата прокурору:

Если заключение об обвинении составлено неверно, т.е. с нарушением требований УПК РФ, судья не вправе выносить окончательное решение.
Обвиняемый имеет право на ознакомление с предоставляемым ему обвинением, а также на получение копии обвинительного заключения. Если хотя бы одно из этих прав не было предоставлено подсудимому, уголовное дело также возвращается прокурору для завершения предписанных законом процедур.
Если к окончательному акту обвинения прилагается постановление, в соответствии с которым обвиняемый нуждается в принудительном лечении, и данный акт был направлен в суд вместе с постановлением, окончательное решение по уголовному делу не может быть принято. Как правило, такое происходит при наличии у подследственного психиатрических или наркологических проблем.
Также дело возвращается в прокуратуру, если в процессе расследования появляются новые обстоятельства уголовного характера, которые необходимо соединить с имеющимся уголовным делом. Данный процесс регулирует статья 153 УПК РФ. Исключением становятся случаи, которые регулирует статья 239.2 УПК РФ.
Если обвиняемому не разъяснили его права, это также может стать причиной возвращения судьёй уголовного дела. Права, о которых обвиняемый должен быть осведомлен, прописаны в статье 217 ч.5 УПК РФ. К таким правам относятся порядок обжалования приговора, подача апелляции, право на участие в судебном процессе присяжных и др.
Уголовное дело могут возвращать, если в ходе заседания обнаруживаются обстоятельства и действия, совершённые обвиняемым, которые могут привести к более тяжёлым последствиям. В таких случаях очевидно, что действия обвиняемого привели или могли привести к более серьёзным последствиям. А это значит, что дело требует пересмотра с позиции других статей УК РФ.

Ошибки и нарушения, совершённые в процессе расследования, становятся причиной возврата уголовного дела, если их устранение невозможно в ходе судебного заседания. Кроме этого, возникновение новых обстоятельств совершённого преступления также требует его пересмотра.

Дело подлежит возврату ввиду невозможности проведения дознания по следующим причинам:

обвиняемый не достиг возраста совершеннолетия (в РФ – 18 лет);
обвиняемый нуждается в медицинской помощи;
обвиняемый относится к категории лиц, к которым предъявляются иные требования по общему дознанию (регулируется статьёй 52 УПК РФ);
обвиняемый совершил два и более правонарушения, при этом хотя бы одно из них не относится к категории преступлений, перечисленных в статье 150 УПК РФ, части 3;
потерпевший не согласен проводить сокращённое дознание;
обвиняемый не владеет языком, на котором проводится судопроизводство.

Все вышеуказанные пункты освещает статья 226.2 УПК РФ.

Если судья возвращает дело, он обязан проинформировать стороны о причинах его решения. Если в окончательном постановлении имеются основания для обвинения в совершении более тяжких преступлений, судья обязан обозначить их. Однако он не вправе давать оценки существующим доказательствам и делать выводы относительно виновности подозреваемого, основываясь на предварительных доводах.

Если судья решает вернуть дело прокурору в соответствии со статьёй 237 УПК РФ, он также вправе вынести решение относительно меры наказания для обвиняемого. Обычно суд продлевает время заключения или домашнего ареста в соответствии со статьёй 109 УПК РФ.

Комментарий к статье 237 УПК РФ

Прилагающийся к статье 237 УПК РФ комментарий разъясняет некоторые спорные моменты, предписанные статьёй. В нём описаны также дополнительные причины, по которым дело может быть возвращено следователю.

Основной задачей возвращения является непроведение дополнительного расследования и изучение обстоятельств, а устранение имеющихся препятствий, ввиду которых невозможно вынести окончательный и объективный приговор.

В комментарии к статье 237 УПК РФ отмечаются следующие причины, по которым дело возвращают для дальнейшего расследования:

Факт побега подозреваемого. Если он сбежал, и место его нахождения неизвестно, суд не может вынести приговор. В результате дело возвращается прокурору.
Если одна из сторон заявила о наличии серьёзных нарушений закона, совершённых в процессе расследования. Если данные нарушения невозможно устранить в судебном порядке, дело возвращается для дальнейшего устранения данных нарушений.
Конституционный суд Российской Федерации считает, что если возникает необходимость дальнейшего и более тщательного расследования в рамках данного дела, которое может быть вызвано возникновением новых обстоятельств, оно также возвращается судом.
Если было нарушено одно или несколько требований УПК РФ по составлению дела и процессу его расследования, суд вправе возвратить дело с целью устранения данных ошибок. Такими нарушениями могут стать неверное изложение обвинительного акта, отсутствие необходимых подписей, недостаточное количество нужных документов и др.
При любых нарушениях требований уголовно-процессуального кодекса (ущемление прав сторон, препятствие рассмотрению дела и др.) дело будет возвращено следователю.

Любое нарушение, которое невозможно устранить в ходе судебного заседания, может стать причиной возврата дела прокурору. Любая сторона заседания вправе потребовать устранить имеющиеся нарушения и преграды для проведения судебного процесса.

Однако данное устранение не должно включать в себя проведение дополнительного дознания следователем, прокурором или дознавателем.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации дело возвращают в прокуратуру при следующих обстоятельствах:

обвинительный акт подписан работником следственных органов, который не владеет необходимыми для этого полномочиями;
этот акт утверждён прокурором, который не имеет права и компетенции для подписания данной бумаги;
постановление не было согласовано с руководителем следственного органа;
если окончательное постановление было подписано и зарегистрировано после истечения срока проведения расследования.

Если же подозреваемый, который не содержался под стражей, совершает побег, относительно него возбуждается новое дело. Однако это не является причиной возврата судом первичного дело — оно остаётся в распоряжении суда.

Потерпевшая сторона и обвиняемый должны быть проинформированы о своих правах. Потерпевший имеет право на обжалование данного решения суда и компенсацию, а обвиняемый – на судебную защиту.

В соответствии с требованиями закона подозреваемый должен получить копию акта обвинения. Если этот закон нарушается, дело не может быть рассмотрено судом.

При выявлении подобных нарушений окончательный и справедливый приговор не может быть вынесен судом.

Достаточно распространённой причиной возврата дела является неправильно оформленное постановление.

Грамотно составленное постановление включает в себя:

Название документа.
Дату его составления.
Название суда и сведения о судье.
Информацию об участниках судебного заседания.
Номер постановления.
Сведения о подозреваемом.
Основания для обвинения.

Ходатайство о возврате дела на дальнейшее расследование может быть подано сторонами в письменной или устной форме.

Однако наличие этого ходатайства необязательно для вынесения судом решения о возвращении дела.

Судебная практика по статье 237 УПК РФ

В судебных практиках известно множество случаев, когда возврат в прокуратуру было законно обоснованным.

В данной главе вы найдёте обзор трёх крупных дел, в которых имело место применение судом статьи 237 УПК РФ:

В Ростовской области несовершеннолетний обвинялся по статье 112 УК РФ (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью). Его обвиняли в том, что он кулаком ударил потерпевшего по лицу, сломав ему нос, из-за чего потерпевший был госпитализирован. Дело было невозможно возбудить, так как обвиняемый не достиг возраста уголовной ответственности. Однако спустя 2 недели, оказалось, что состояние здоровья потерпевшего подростка сильно ухудшилось. В результате потерпевший подал заявление с просьбой возбудить уголовное дело. Свидетели стороны обвинения утверждали, что прекрасно видели, как подозреваемый сломал потерпевшему нос. Основанием для оформления медицинского заключения стало решение частного врача-рентгенолога. В таком случае имеются причины для сомнений относительно правдивости данного медицинского заключения. На стадии повторного слушания суд удовлетворяет ходатайство стороны защиты о повторном медицинском обследовании. Второй эксперт сообщил, что пострадавшему нанесён лёгкий вред, в то время как первый эксперт говорил о среднем вреде. В результате расхождения сведений дело было возвращено следствию в соответствии со статьёй 237 УПК РФ.
Житель Екатеринбурга в 2012 году потерял паспорт, после чего в положенный срок подал документы на оформление нового. Спустя 5 лет, при попытке покинуть страну ему сообщили, что он является фигурантом дела, вследствие чего ему запретили покинуть страну. Мужчина обратился в судебный участок с просьбой прояснить сложившуюся ситуацию. Выяснилось, что два года назад была совершена кража человеком, который предъявил паспорт этого мужчины с переклеенной фотографией. В уголовное дело были внесены данные этого паспорта. Разумеется, мужчина подал обжалование в связи с отсутствием причастности к данной краже. В ходе разбирательства были установлены нарушения, совершённые дознавателем и следователем в процессе расследования. Данное нарушение заключалось в том, что личность подозреваемого не была установлена. В соответствии со статьёй 237 УПК РФ дело было возвращено в прокуратуру с целью устранения вышеупомянутых нарушений.
В Тюменской области имело место следующее дело. Гражданин республики Таджикистан, не владевший русским языком, обвинялся по части первой статьи 264 УК РФ (Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств). Будучи пока ещё свидетелем по делу, он не был уведомлен о том, что против неговозбуждено уголовное дело. Он был приглашён к следователю и проинформирован об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Между ним и свидетелем по делу была проведена очная ставка, однакопротокол очной ставки был составлен заранее, что является серьёзным и грубым нарушением закона. Кроме того, в протоколе с места дорожно-транспортного происшествия данные о свидетелях были подделаны: сначала было сказано, что свидетелей нет, затем сверху были написаны их имена. Ни один из документов, задействованных в разбирательстве, не был переведён на родной язык фигуранта. В данном деле было совершено множество ошибок,произведена фальсификация доказательств, в результате чего оно было возвращено прокурору в соответствии со статьёй 237 УПК РФ.

По закону вносить изменения в дело, как это было сделано в случае со свидетелями последнего дела, запрещено. Данный случай – образец того, как не стоит поступатьь.

Консультации и комментарии юристов

Во многих ситуациях при возврате дела требуется консультация знающего юриста, потому что иногда бывают случаи, когда ни стороны заседания, ни судьи не вникают в сущность уголовного дела.

Ранее в РСФСР процессуальный закон применялся достаточно часто, причём нередко после устранения нарушений и ошибок следствия дело закрывали, и оно так и не доходило до суда. Иногда обвинитель ходатайствовал о возвращении дела с целью избежать оправдательного приговора, потому что все доказательства и улики указывали на невиновность подсудимого.

Новый закон, разработанный в 2001 году, ограничивает возможности сторон судебного процесса. Дело может быть возвращено лишь при наличии одного из условий, о которых говорилось ранее.

Некоторые опытные юристы считают, что введение данных ограничений поспособствовало меньшему количеству оправдательных приговоров, так как зачастую дела просто возвращают в следственные органы.

Многие юристы также говорят о том, что применение судьёй 237 статьи происходит ввиду следующих факторов:

Намеренного сокрытия имеющихся доказательств.
В целях подготовки нового обвинения.
Из-за необходимости обращения в высшие инстанции.

Наличие любого из вышеперечисленных факторов может означать попытку воспользоваться имеющимся положением дел с целью фальсификации доказательств и изменением окончательного приговора.

23 Марта 2017, 16:08, вопрос №1582596 Наталья , г. Ростов-на-Дону

Наталья оставил отзыв о сайте - показать

Благодарю за помощь и ценные советы от Гайкалова Павла! Побольше бы таких юристов!

23 Марта 2017 20:22

389 стоимость
вопроса

вопрос решён

Свернуть

Ответы юристов (11 )

Общаться в чате

Проведение следственных действий после возвращения УД прокурору

30.09 суд принимает решение о возвращении УД прокурору по ст. 237 УПК РФ. В решении судьи прописано, что решение вступает в силу 10.10. Однако 05.10 УД уже находится у следователя. который сам выносит постановление о принятии дела в своему производству и в этом постановлении пишет «установить себе срок 1 месяц». И начинает проводить следственные действия. Адвокат вместе со своим подопечным знакомятся с данным постановлением и другими материалами УД лишь 20.10. Заявляют ходатайство об ознакомлении с вещественными доказательствами, но получают постановление об отказе в ознакомлении с ними.

Добрый день, Наталья!

Являются незаконными действия следователя о проведения следственных действий. Суд должен передать дело после вступления постановления в законную силу. Здесь и вина суда есть. После окончания дополнительных следственных действий следователь должен опять составить обвинительное заключение, подписать его и направить обратно в прокуратуру, а те в суд. Находящиеся сейчас в деле обвинительное заключение ничего не представляет. раз дело вернули.

Благодарим за то, что посетили наш сайт: sila-pravo.ru. Надеюсь вам поможет ответ на ваш вопрос. Всего вам хорошего, успехов, удачи.

Ответ юриста был полезен? + 0 - 0

Свернуть

Уточнение клиента

Спасибо большое за быстрый ответ. Но я как раз и спрашиваю о законности второго обвинительного заключения, которое было составлено следователем после окончания следственных действия на доследовании. если действия следователя незаконны до вступления решения судью в законную силу, значит и постановление следователя о принятии уд к производству незаконно? А вместе с ним и новое обвинительное заключение незаконно? И на какие статьи УПК или другие законы можно опираться, чтобы доказать незаконность данного обвинительного заключения? Прокурор доказывает, что все законно, раз мы не направляли жалобу на действия следователя до вступления в силу решения судьи. Но мы и не знали, что следственные действия были начаты в эти сроки.

Одним из рудиментов старого уголовного процесса является институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования.

Направление судом, в том числе по собственной инициативе, уголовного дела для дополнительного расследования в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, а также при наличии основания для предъявления другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении, означает, что суд инициирует продолжение следственной деятельности по обоснованию обвинения, по сути, выполняет несвойственную ему обвинительную функцию. Такая позиция была высказана Конституционным Судом РФ еще в период действия УПК РСФСР. Уже тогда стало очевидно, что возвращением дела для дополнительного расследования обеспечивается восполнение недостатков обвинительной деятельности. "С точки зрения интересов защиты возвращение дела для производства дополнительного расследования в таких случаях не является необходимым, поскольку при полной или частичной недоказанности, а также сомнительности обвинения защита вправе рассчитывать на вынесение судом оправдательного приговора либо, соответственно, на признание подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, чем ему вменяли органы расследования. Такая позиция защиты является допустимой формой отстаивания интересов подсудимого, ибо суд при этих обстоятельствах обязан следовать принципу презумпции невиновности, закрепленному в статье 49 Конституции Российской Федерации" .

Тогда, оставляя возможность возвращения уголовного дела для дополнительного расследования в целях изменения обвинения на более тяжкое, если ходатайство об этом заявляет сторона обвинения, в первую очередь государственный обвинитель, Конституционный Суд РФ подчеркивал, что даже при наличии ходатайства стороны обвинения о дополнении предварительного расследования в целях дальнейшего доказывания предъявленного обвинения или расширения его объема суд не обязан следовать этому ходатайству и имеет право вынести приговор, основываясь, в том числе, на конституционном требовании о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого.

Аналогичные разъяснения одновременно были даны и Верховным Судом РФ в постановлении Пленума от 8 декабря 1999 г. № 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования", где указывалось на недопустимость по собственной инициативе суда возвращать уголовное дело прокурору в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении . Однако процессуалисты отмечали, что если органы уголовного преследования несмотря на огромные возможности, предоставленные им законом, не использовали свой шанс и не смогли доказать виновность обвиняемого в еще каком-то или в более тяжком преступлении, поворот к худшему после направления уголовного дела в суд невозможен. Возвращая уголовные дела прокурору, суды фактически помогают скрывать следственный брак, дают им шанс собрать недостающие доказательства или тихо прекратить уголовное дело вместо правомерно ожидаемого громкого оправдания подсудимого .

Основываясь на этих принципиальных положениях, УПК РФ 2001 г. первоначально не допускал дополнительного расследования, предполагающего возможность поиска доказательств с целью изменения объема и тяжести обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого (поворот к худшему). По замыслу законодателя, отсутствие возможности исправить допущенную ошибку должно было стимулировать обвинительную власть на более тщательное расследование обстоятельств преступления до принятия решения о направлении уголовного дела в суд. В первой редакции ст. 237 УПК РФ предусматривалось возвращение уголовного дела прокурору лишь для устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих постановлению законного и обоснованного приговора, а также для выполнения прокурором обязанности вручения обвиняемому копии обвинительного заключения (обвинительного акта), разъяснения прав, предусмотренных ч. 5 ст. 217 УПК РФ, соединения уголовных дел и составления обвинительного заключения (обвинительного акта) по делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера, и не допускалось восполнение пробелов предварительного расследования. Отсюда небольшой (пятидневный) срок на устранение выявленных судом нарушений уголовно-процессуального закона и запрет на производство следственных действий, не вызываемых необходимостью устранения этих нарушений или совершенных за рамками пятидневного срока.

Стоит ли говорить, что работники органов следствия, дознания и прокуратуры в большинстве своем эти положения нового УПК РФ встретили с неодобрением? Сожаление об отсутствии права возвратить уголовное дело прокурору во всех случаях, когда следственные материалы затрудняют ему вынесение (обвинительного) приговора, высказывали и многие судьи. По данным судьи в отставке А. К. Барабанова, 55,8% опрошенных им судей считают необходимым восстановить институт дополнительного расследования, причем среди судей, имеющих стаж работы более 20 лет, этот процент значительно выше (79%). Среди прокурорских работников число сторонников дополнительного расследования составило только 20%, однако подозревать их в большей приверженности к состязательности не приходится: 75% прокурорских работников (и примерно половина судей) высказались за более кардинальное решение – изменять обвинение в худшую для подсудимого сторону непосредственно в суде . Схожие данные приводят и другие исследователи .

Принципиальная новизна, можно сказать революционность, первоначальной редакции ст. 237 УПК РФ обусловила многочисленные обращения судей, а также граждан, признанных потерпевшими, за разъяснениями в Конституционный Суд РФ, который 8 декабря 2003 г. подтвердил ранее высказанную им по этому вопросу позицию. Признав право суда как по собственной инициативе, так и по ходатайству стороны возвратить прокурору уголовное дело, по которому в досудебном производстве допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в судебном заседании, а в связи с этим и возможность совершения необходимых для устранения этих нарушений следственных и иных процессуальных действий, Конституционный Суд РФ сопроводил свои разъяснения запретом на восполнение по возвращенному делу неполноты произведенного дознания или предварительного следствия . Такую же рекомендацию высказал затем и Пленум Верховного Суда РФ . При этом было разъяснено, что предусмотренная п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ формула ("обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований настоящего Кодекса") имеет в виду не только недостатки названного документа, но и существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором в ходе досудебного производства, ибо они всегда свидетельствуют о несоответствии закону обвинительного заключения (обвинительного акта). Таким образом, п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ было дано расширительное толкование, что и послужило первым шагом к пересмотру этой статьи.

Вторым шагом стало определение Конституционного Суда РФ, принятое в связи с запросом Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности ч. 5 ст. 237 УПК РФ . Отказав в принятии к рассмотрению этого запроса, т.е. не рассматривая вопрос о сроке, который ею установлен для устранения прокурором препятствий к рассмотрению судом уголовного дела, Конституционный Суд РФ как бы между делом обронил, что на случаи возвращения уголовного дела прокурору по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 2 ст. 237 УПК РФ, пятидневный срок не распространяется. Такая позиция Конституционного Суда РФ вступила в явное противоречие с положениями закона, так как в УПК РФ подобных исключений не предусматривалось, и фактически диктовала законодателю необходимость пересмотра ч. 5 ст. 237 УПК РФ. Требовала этого и судебная практика, поскольку для устранения существенных нарушений закона прокурору нередко требовалось значительно больше времени, поэтому пятидневный срок нарушался, а действия, совершенные за пределами этого срока, становились незаконными.

В Определении от 2 февраля 2006 г. № 57-0 Конституционным Судом РФ было допущено еще одно отступление от своей же официально высказанной ранее позиции: запрет на восполнение неполноты дознания или предварительного следствия он сопроводил словами "в качестве самостоятельной задачи". Эта оговорка позволяла толковать пределы производства следственных действий расширительно: восполнение неполноты расследования возможно, если это обусловлено необходимостью устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих рассмотрению дела судом (т.е. не в качестве самостоятельной задачи). В связи с этим постоянно возникал вопрос о том, что следует понимать под неполнотой (пробелами) расследования: невыяснение каких-либо обстоятельств или неполноту проведенных для выяснения этих обстоятельств следственных действий и соответственно доказательств и можно ли по возвращенному судом делу, не восполняя пробелы расследования, изменить квалификацию обвинения на более тяжкую. В практике такие метаморфозы с обвинением, по нашим наблюдениям, не влекли соответствующих букве закона последствий.

Подобные проблемы и подвели Конституционный Суд РФ к необходимости еще раз уточнить свою позицию по этому вопросу. В Постановлении от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" Конституционный Суд РФ указал, что ранее сформулированное им положение о недопустимости восполнения неполноты расследования в качестве самостоятельной задачи "не распространяется на случаи, связанные с необходимостью исследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, которые ранее не были и не могли быть известны органам предварительного расследования". В целях установления и использования таких обстоятельств органам уголовного преследования должны быть обеспечены адекватные возможности для собирания и представления дополнительных доказательств и для оспаривания обвинения. Таким образом, был сделан третий шаг к возвращению в нашу практику института дополнительного расследования. Касающаяся, казалось бы, только ситуации, связанной с применением положений ст. 413 и 418 УПК РФ, позиция Конституционного Суда РФ на самом деле имеет более широкое значение, поскольку открывает возможности не только для исправления, но и для предотвращения судебных ошибок, обусловленных неполнотой предварительного расследования, неправильной, с точки зрения суда, квалификацией деяния, на более ранних этапах уголовного судопроизводства, т.е. до вынесения приговора или вступления его в законную силу, если исправление этой ошибки требует изменения обвинения на более тяжкое. В судебной практике это было использовано.

В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 "О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстанции" сказано, что в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе досудебного производства и повлекших лишение или стеснение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, исключающих возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора, если это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, суд надзорной инстанции по ходатайству стороны или по своей инициативе, руководствуясь положениями п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, вправе отменить состоявшиеся судебные решения и возвратить уголовное дело соответствующему прокурору. То же указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 23 декабря 2008 г. № 28 "О применении норм уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций": предусмотренный ст. 367 УПК РФ перечень решений не является исчерпывающим, по итогам рассмотрения дела в апелляционном или кассационном порядке суд второй инстанции вправе возвратить дело прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству, если это не связано с восполнением неполноты дознания или предварительного следствия .

Обратим внимание: в обоих случаях Верховный Суд РФ расширительно толкует положения ст. 267 и 408 УПК РФ: ни в той ни в другой о таких возможностях судебных инстанций при отмене приговора не упоминается. Несмотря на то что оба постановления содержат оговорки, не допускающие по возвращенному уголовному делу восполнение неполноты предварительного расследования (с учетом разъяснений Конституционного Суда РФ, в качестве самостоятельной задачи), сам факт корректирования закона Верховным Судом РФ является показательным. Статья 237, создаваемая как элемент стадии назначения судебного заседания, т.е. преследующая цель не допустить рассмотрение судом уголовного дела, поступившего с явными недостатками, распространена на стадии пересмотра приговора. Учитывая, что нарушения уголовно-процессуального закона способны оказывать влияние на полноту расследования, их устранение сопряжено именно с восполнением этой неполноты (заметим, не в качестве самостоятельной задачи).

Логическим следствием толкования ст. 237 УПК РФ Конституционным Судом РФ стали внесенные в нее Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ изменения: были сняты ограничения на сроки и запрет на производство следственных действий. Суд возвращает уголовное дело прокурору, продлевая при этом в необходимых случаях срок содержания обвиняемого под стражей; прокурор, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 211 УПК РФ, направляет дело РСО для организации дополнительного расследования, а тот в свою очередь устанавливает срок такого расследования (ч. 6 ст. 162 УПК РФ). При этом в ст. 237 УПК РФ нет ни единого намека на связь с расследованием новых обстоятельств, открывшихся после вынесения приговора, основания возвращения уголовного дела прокурору остались неизменными. В связи с этим ответ на вопрос о том, чем в действительности были обусловлены эти изменения и дополнения ст. 237 УПК РФ, представляется очевидным – под видом устранения недостатков обвинительного заключения, обвинительного акта и под формальным прикрытием позицией Конституционного Суда РФ законодатель создает условия для восполнения неполноты дознания или предварительного следствия. Этот очевидный вывод получил новое подтверждение 22 декабря 2009 г., когда Пленум Верховного Суда РФ принял постановление № 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" , в п. 14 которого содержатся недвусмысленные указания: "При решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, указанным в статье 237 УПК РФ, под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые служат препятствием для принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта. В частности, исключается возможность вынесения судебного решения в случаях, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем (дознавателем), обвинительное заключение не согласовано с руководителем следственного органа либо не утверждено прокурором, обвинительный акт не утвержден начальником органа дознания или прокурором; в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу.

Если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в пунктах 2–5 части 1 статьи 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с частью 1 статьи 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке, предусмотренном статьями 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений".

Еще более четко высказался по данному вопросу Конституционный Суд РФ в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда". Проанализировав свои прежние правовые позиции, суд указал, что возвращая уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, – он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства и создает предпосылки для правильного применения норм уголовного закона.

Таким образом, институт возвращения дела прокурору, задуманный как средство быстрого устранения препятствий рассмотрения его судом, фактически превратился в дополнительное расследование, т.е. средство продолжения и усиления обвинительной деятельности, устранения неполноты расследования, хотя Конституционный Суд РФ предпочитает называть возвращение дела прокурору для устранения препятствий к его судебному рассмотрению особым порядком движения уголовного дела. В этом усматривается нереализованность идеи разделения процессуальных функций между официальными субъектами уголовного судопроизводства с учетом принадлежности их к судебной или обвинительной власти и заключается корень многих проблем правоприменительной практики.

Сказанное относится и к упразднению запрета на поворот к худшему после вступления приговора в законную силу. Право стороны обвинения на пересмотр вступившего в законную силу приговора находится в противоречии с принципом поп bis in idem, в соответствии с которым никто не может быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже окончательно осужден или оправдан в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Являющийся конкретизацией общеправового принципа справедливости и направленный на обеспечение правовой стабильности, правовой определенности и правовой безопасности, этот международный принцип нашел свое воплощение в принятом в 2001 г. УПК РФ. Отмена вступившего в законную силу приговора как в порядке надзора, так и при появлении новых и вновь открывшихся обстоятельств в нем конструировалась исключительно как механизм восстановления нарушенного права необоснованно осужденного, средство защиты от судебной ошибки или несовершенства правосудия. Изменение к худшему правового положения лица, в отношении которого вынесено окончательное судебное решение, УПК РФ не допускалось.

Концепция института пересмотра вступившего в законную силу приговора еще до принятия УПК РФ была определена Конституционным Судом РФ в соответствии со ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: исключения из запрета повторно осуждать за одно и то же деяние и, следовательно, пересматривать окончательные приговоры судов допускаются, лишь если это необходимо в силу новых или вновь обнаруженных обстоятельств, в том числе указывающих на судебную ошибку, приведшую к незаконному осуждению. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К. М. Кульнева, В. С. Лалуева, Ю. В. Лукашова и И. П. Серебренникова" было сказано, что никому не может быть отказано в вынесении справедливого решения по делу в случаях, когда вступивший в законную силу, т.е. окончательный, приговор содержит судебную ошибку, и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан .

В других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. Из сопоставления ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что после окончательного разрешения дела ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него и ни одному осужденному не может быть за то же деяние назначено еще одно, в том числе дополнительное либо более суровое наказание, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается и после вынесения окончательных приговоров, так как такое изменение всегда служит защите прав граждан от допущенных судебных ошибок .

Вместе с тем ЕКПЧ (протокол № 7) не препятствует повторному рассмотрению дела, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения. Однако исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов оправданных (осужденных) и потерпевших.

Пользуясь этой оговоркой, Конституционный Суд РФ признал несоответствующими Конституции РФ ст. 405, а затем и соответствующие положения ст. 413 и 418 УПК РФ , поскольку установленный ими запрет поворота к худшему не позволял устранять допущенные в предыдущем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела.

Законодателю понадобилось почти четыре года для поиска таких фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, которые оправдывали бы отмену вступившего в силу оправдательного приговора или иного окончательного решения в качестве крайней меры. Статья 405 УПК РФ 14 марта 2009 г. была соответствующим образом изменена: фундаментальными стали признаваться "нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда" (ч. 3 ст. 405).

Несмотря на сложность, некоторую даже туманность этой формулировки, ее смысл, в общем, понятен: ограничение прав обвиняемого на справедливое разбирательство не может служить основанием отмены приговора в целях ухудшения его положения, следовательно, речь может идти только о лишении прав стороны обвинения. Вряд ли оправданной здесь будет забота об органах официальной обвинительной власти, которые не могли быть лишены возможности осуществлять уголовное преследование в досудебном производстве и маловероятно, что это могло иметь место при рассмотрении дела в суде.

Обвинительная власть не является субъектом права на судебную защиту, следовательно, речь может идти только о нарушении прав потерпевшего. Это значит, что при отмене окончательного приговора права и законные интересы оправданного (осужденного) приносятся в жертву правам и законным интересам потерпевшего.

Представляется очевидным, что забота об интересах потерпевшего, внезапно проснувшаяся после вступления в законную силу приговора, не удовлетворяющего обвинительную власть, служит лишь прикрытием действительных причин преодоления запрета поворота к худшему. Отмена приговора или иного завершающего производство по уголовному делу решения в надзорном порядке и возвращение дела для нового его рассмотрения позволяют органам уголовного преследования и суду устранить свои собственные нарушения, как намеренные, так и явившиеся результатом заблуждения, хотя подобные нарушения могли и должны были бы быть исправлены еще до вступления соответствующего решения в законную силу. Отмена приговора дает обвинителю возможность продолжить уголовное преследование. Тем самым именно обвинительной власти дается дополнительный шанс, предоставляются неоправданные преимущества, что нарушает баланс процессуальных возможностей сторон.

Более того, отмена приговора, законность и обоснованность которого была подтверждена судом второй инстанции, умаляет авторитет и судебной власти, ставит под сомнение ее независимость, так как суд, позволяя своим решением продолжать обвинительную деятельность, выражает свою солидарность со стороной обвинения, согласие с ее позицией.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" сформулированы следующие положения. Устанавливая исчерпывающий перечень оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, ст. 413 УПК РФ исключает исправление "объективно необоснованных и незаконных судебных решений, не подлежащих пересмотру в других судебных процедурах". В п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ перечислены новые обстоятельства: 1) установленная Конституционным Судом РФ неконституционность примененного судом закона; 2) установленное ЕСПЧ нарушение ЕКПЧ, в том числе в связи с примененного судом закона, не соответствующего ЕКПЧ; 3) иные новые обстоятельства , которые в силу указания п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ устраняют преступность и наказуемость деяния (ч. 4 ст. 413), не позволяют учитывать в целях отмены приговора новые фактические обстоятельства, влияющие на правосудность приговора или иного судебного решения, если они не связаны с допущенными в ходе производства по уголовному делу нарушениями.

По мнению Конституционного Суда РФ, это не позволяет заинтересованным лицам добиваться установления реального размера причиненного вреда и в полной мере получить моральную и материальную компенсацию этого вреда. В ситуации, когда общественно опасные последствия преступления наступают после вынесения приговора или иного итогового решения по уголовному делу, они вообще не могут стать предметом проверки и оценки ни со стороны органов, призванных осуществлять уголовное преследование, ни со стороны суда . Данное обстоятельство создает неравенство при определении оснований уголовной ответственности в зависимости от того, в какой момент эти обстоятельства возникли и были установлены. Если они возникли до возбуждения уголовного дела или в ходе предварительного расследования, то учитываются при формулировании обвинения и квалификации содеянного. Если эти обстоятельства возникают после направления уголовного дела в суд, то они уже не могут получить отражение в судебных решениях по данному делу. Следовательно, решение определяется не деянием и личностью обвиняемого, а фактором, не связанным по существу с основаниями уголовной ответственности, что не согласуется с принципом равенства всех перед законом и судом.

Исправлению незаконного, необоснованного или несправедливого решения и восстановлению нарушенных им прав и законных интересов препятствует отсутствие механизма, позволяющего суду учесть выявившиеся после направления уголовного дела в суд новые фактические обстоятельства, могущие послужить основанием для ухудшения положения оправданного или осужденного. При возникновении таких обстоятельств суд, рассматривающий соответствующее заключение прокурора, должен принять решение об отмене приговора и передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства. Однако суд первой инстанции, повторно рассматривающий это дело, был бы связан пределами предъявленного ранее и сформулированного в обвинительном заключении (обвинительном акте) обвинения (ст. 252 УПК РФ), а также ст. 237, не предусматривающей возвращение дела судом прокурору в целях изменения обвинения на более тяжкое, в том числе в связи с выявлением не существовавших или не известных на момент его формулирования фактических обстоятельств.

С учетом изложенного Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения п. 2 ч. 2 и ч. 3 ст. 413, 418 УПК РФ, которые во взаимосвязи со ст. 237 позволяют отказывать в пересмотре принятых по делу решений ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления. Своим постановлением Конституционный Суд РФ не только расширил основания отмены вступившего в законную силу приговора, но и создал условия для возобновления уголовного преследования и расследования новых обстоятельств в целях изменения обвинения на более тяжкое со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Рассматриваемое постановление, бесспорно имеющее рациональное зерно (и не одно), не может не вызывать сложного, неоднозначного отношения. Оно может иметь последствия, далеко выходящие за рамки рассмотренного Конституционным Судом РФ вопроса, а потому порождает определенные вопросы.

1. Пересмотр приговора, вступившего в законную силу, и продолжение уголовного преследования в целях обвинения лица в совершении более тяжкого преступления если и может иметь место, то лишь в качестве особого исключения из общего правила, как крайняя мера. Чрезмерное расширение оснований такого пересмотра ведет к нарушению принципов справедливости, правовой определенности и стабильности, неправомерному ограничению права на судебную защиту. "Неограниченное право такого пересмотра, фактически представляющее стороне обвинения еще одну попытку доказать вину подсудимого, также ведет к нарушению баланса конституционных ценностей. В связи с этим в решении вопроса о разумном и достаточном основании для пересмотра окончательного приговора и возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств законодатель должен обладать достаточно широким усмотрением, но пользоваться им очень осторожно, ограничивая стремление обвинительной и судебной власти ужесточить наказание" . Во избежание произвольного толкования правовой позиции Конституционного Суда РФ и необоснованного использования этого института основания принятия решения, влекущего возможность поворота к худшему, должны иметь в УПК РФ предельно четкое закрепление.
2. Возобновление уголовного преследования осужденного или оправданного после вступления в законную силу (окончательного) решения, определившего его судьбу, не может быть обусловлено любыми новыми или вновь открывшимися обстоятельствами. Правовое регулирование этого вопроса должно учитывать степень влияния новых обстоятельств на объем и квалификацию обвинения, прошедший с момента вступления приговора в законную силу срок, позицию и интересы потерпевшего, наличие иных возможностей восстановления справедливости и компенсации причиненного преступлением ущерба, поведение осужденного или оправданного после вынесения приговора, влияние действий осужденного или оправданного на неправосудность пересматриваемого окончательного решения и другие обстоятельства, которые позволят обеспечить баланс конституционных ценностей. Отмена окончательного приговора с последующим усилением уголовной ответственности не может иметь места по мотивам одних лишь формальных обстоятельств, свидетельствующих о совершении более тяжкого преступления.

Рассматривая вопрос в такой плоскости, мы исходим из того, что действующее законодательство отказалось от идеи неотвратимости ответственности, не всегда достижимой и не всегда целесообразной. Законодатель вправе предусматривать освобождение от уголовной ответственности, ее смягчение на основе объективной обусловленности и разумной дифференциации и достаточно широко пользуется этим правом . Отказ от возобновления уголовного преследования при наличии формальных оснований для пересмотра приговора и поворота к худшему при определенных обстоятельствах можно было бы рассматривать как частный случай освобождения от ответственности или смягчения последней.

3. Необходимо разработать общий комплекс мер по более эффективному восстановлению социальной справедливости и прав потерпевших с тем, чтобы обеспечить реальное возмещение причиненного материального ущерба и морального вреда. Снятие напряженности в этом вопросе позволит более взвешенно решать и вопрос о возобновлении производства.
4. Представляется необходимым обеспечить персональную ответственность субъектов уголовного процесса (следователей, дознавателей, прокуроров и судей) за такие нарушения в ходе уголовного судопроизводства, которые повлекли отмену приговора или иного решения, за неэффективность уголовного судопроизводства, обусловленную личной нерадивостью, если иные меры (воздействия, воспитания, обучения) исчерпаны.
5. Пора перестать делать вид, что принцип равенства перед законом и судом действительно неуклонно соблюдается, а не используется властью лишь тогда, когда требуется красиво обосновать очередное сомнительное решение.

Приведем только один, но получивший широкую известность, пример. 3 марта 2010 г. состоялся суд над начальником отдела уголовного розыска Новоселицкого отдела внутренних дел Ставропольского края и одним из его подчиненных, которым предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия. В 2003 г. эти "правоохранители" побоями и угрозами заставили несовершеннолетнего Дмитрия Медкова признаться в убийстве родной сестры Татьяны с последующим расчленением и сожжением тела, а его друга – лжесвидетельствовать. На основании сфальсифицированных явки с повинной и свидетельских показаний Д. Медков был задержан, затем заключен под стражу, потом признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу, где и находился до объявления сестры Татьяны живой и невредимой. В общей сложности он провел в условиях лишения свободы более трех лет, а сотрудники милиции отделались условным сроком. Таким примерам нет числа. Правильные же слова Президента РФ Д. А. Медведева на расширенной коллегии МВД России 19 февраля 2010 г. о том, что совершение преступления должностным лицом правоохранительного органа должно рассматриваться как отягчающее ответственность, нашей фемидой пока не услышаны.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. № 5. 2004.

См.: Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1996. №2.

Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 1997 г. № 87-0 "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса судьи московского областного суда Н. В. Григорьевой" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. № 5.

См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 г. № 5-П "По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовнопроцессуального кодекса РФ в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека, производственнотехнического кооператива “Содействие”, общества с ограниченной ответственностью “Карелия” и ряда граждан" (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2005. № 4), от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2007. № 4).

Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2007. № 4.

Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ С. М. Казанцева по делу о проверке конституционности положений ст. 237, п. 2 ч. 2 и 3 ст. 413 и 418 УПК РФ // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 4.

Достаточно вспомнить недавнее дополнение УК РФ и УПК РФ правилами о досудебном соглашении о сотрудничестве как основании смягчения уголовной ответственности (Федеральный закон от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации") и об освобождении от уголовной ответственности за налоговые преступления лиц, полностью возместивших причиненный государству ущерб (Федеральный закон от 29 декабря 2009 г. № 383-Φ3 "О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации").

Коллеги, думаю что многим памятен присноблаженный УПК РСФСР, в силу своей простоты и доступности даже умам граждан не имеющих специального юридического образования, не намотавший на свои страницы сонмы комментариев ВС РФ, КС РФ и иже с ними.

В его части 1 ст. 232 предусматривалось, что суд в распорядительном заседании возвращает дело для дополнительного расследования в случаях:

неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании;
существенного нарушения уголовно-процессуального закона при производстве дознания или предварительного следствия;
наличия оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении;
наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности по данному делу других лиц при невозможности выделить о них материалы дела;
неправильного соединения или разъединения дела.

Кассационная и надзорная инстанции также были полномочны направить уголовное дело для дополнительного расследования (ст. 348 ч. 2, ст. 378 п. 2 УПК РСФСР 1960 г.). Кроме того, такое же право имелось у судебной инстанции, рассматривавшей уголовное дело по вновь открывшимся обстоятельствам.

В ст. 389 УПК РСФСР имелось положение, согласно которому Президиум суда или Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассмотрев дело по вновь открывшимся обстоятельствам, вправе были принять решение «об отмене приговора, определения или постановления суда и передаче дела для производства нового расследования или нового судебного разбирательства».

Пожалуй самой прогрессивной новеллой, вступившего в действие с 01.07.2002 УПК РФ, стало искоренение института направления судами уголовных дел для производства дополнительного расследования - института, дающего возможность исправлять любые ошибки предварительного следствия, прокуратуры и нижестоящих судов, т.е. института, сводящего всю состязательность к абсолютному нулю.

С учетом того, что кадры в следственных органах и прокуратуре остались теми же, возникла необходимость вновь вернуться к забытому старому, так как иначе ну «совсем никак».

Щекотливости ситуации не могли не добавить решения ВС и КС РФ.

Так, согласно п. 4 постановления КС РФ от 08.12.2003 года N 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан»: положения части первой не исключают по своему конституционно-правовому смыслу правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях существенных нарушений уголовно-процессуального закона, не устранимых в судебном производстве, если возвращение дела прокурору не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия Не будем при этом забывать, что согласно ст. ст. 6, 71 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», решения КС РФ обязательны на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, должностных лиц, а одним из видов решений КС РФ, принимаемых в ходе осуществления конституционного судопроизводства, являются постановления.

Старшему собрату не смог не поддакнуть его младший коллега, постановивший в п. 14 постановления Пленума ВС РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм УПК РФ», что: в тех случаях, когда существенное нарушение закона, допущенное в досудебной стадии и являющееся препятствием к рассмотрению уголовного дела, выявлено при судебном разбирательстве, суд, если он не может устранить такое нарушение самостоятельно, по ходатайству сторон или по своей инициативе возвращает дело прокурору для устранения указанного нарушения при условии, что оно не будет связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия. Триединый союз следствия, прокуратуры и суда разработал как выход из создавшегося тупикового положения прямо-таки рейдерско-процессуальный прихват, правда выглядит он весьма неуклюже и попахивает откровенной тухлятиной.

Схема такая:

Суд возвращает прокурору в порядке ст. ст. 255, 256, и п.1. , т.е. в связи с тем, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.
Прокурор возвращает дело следственному органу сопроводительным письмом для «для устранения выявленных недостатков в установленный срок», не ссалаясь на какую-либо норму УПК РФ, разумеется не давая при этом письменные указания о производстве дополнительного расследованияв порядке п.15 .
Руководство следствия постановлением о поручении производства предварительного расследования передает дело следствию только для дословно: «пересоставления обвинительного заключения в соответствии с требованиями ».
Следователь возобновляет расследование и получает вполне законный дополнительный месячный срок в порядке п. 2 .
Следователь незамедлительно составляет обвинительное заключение, которое также незамедлительно несогласовывывается начальником следственного отдела.
Руководитель следственного органа незамедлительно выносит постановление о возвращении уголовного дела для производства предварительного следствия, которым передает уголовное дело подчиненному ей следователю для выполнения ряда следственных действий.
Ну а дальше все происходит как раньше… короче - «как в старое доброе время».

Между тем, в схеме чересчур многовато фальши. Руководитель следственного органа, давая следователю указание о производстве именно полноценного дополнительного расследования, явно грубо нарушает положения , согласно которой вступившее в законную силу постановление суда обязательно для всех органов государственной власти, должностных лиц, и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории РФ, тем самым выходя за пределы процессуальных полномочий, указанных во вступившем в законную силу решении суда (хотя бы в связи с тем, что 10-ти суточный срок его обжалования успевает истечь по дороге дела из суда в следствие транзитом через прокуратуру).

Такой же несвежий душок имеют противоречащие друг другу постановления руководителя следствия, согласно которым он то требует от следствия «отшлифовать» обвинительное, то провести полноценное дополнительное расследование. Разумеется, первичное решение не отменяется в порядке п. 7 , а ситуация с неправомочностью выносить решение, противоречащее ранее вынесенному решению, без отмены такового вышестоящим руководителем следственного органа, зависает в воздухе с молчаливым укором.

Обусловленная задача «завершить дополнительное следствие за месяц с учетом выполнения требований » для следователя равносильна отправке на подавление ДЗОТА с винтовкой Мосина. О чем я думаю при этом коллеги, имхо, сразу поймут.

Разумеется, следствие вынуждено «рисовать» дальнейшие продления сроков следствия, понимая при этом, что все следственные и процессуальные документы за сроком «+месяц» юридически ничтожны, в виду того, что производство предварительного следствия по уголовному делу вне установленного срока является существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона, влечет за собою бесспорную недопустимость результатов следственных и процессуальных действий, и, соответственно, влияет на исход дела.

Вторично получая такое дело с обвинительным заключением от прокурора, незаинтересованный (ну это каким он должен быть в идеале) суд не может принять его и рассмотреть по существу, так как в соответствии с п. 2 суд по собственной инициативе должен провести предварительное слушание и возвратить уголовное дело прокурору в порядке п. 1 , как это он уже и делал ранее.