Решающее влияние на законы, согласно Монтескье, оказывают природа и принцип правительства, учреждаемого в гражданском состоянии. Он различает три образа (формы) правления :
республиканский,
монархический
деспотический.
При республиканском правлении верховная власть находится в руках или всего народа (демократия), или его части (аристократия).
Монархия -- это "правление одного человека, но посредством твердо установленных законов" .
В деспотии все определяется волей и произволом одного лица вне всяких законов и правил. Такова, по оценке Монтескье, природа каждого образа правления, из которой вытекают "основные краеугольные законы" данной формы правления .
От этой природы правления он отличает присущий каждой форме принцип правления, тоже играющий существенную законообразующую роль. Поясняя это отличие, он писал: "Различие между природой правления и его принципом в том, что природа его есть то, что делает его таким, каково оно есть; а принцип -- это то, что заставляет его действовать. Первая есть его особенный строй, а второй-- человеческие страсти, которые двигают им" [цит. по 3, с. 285].
Говоря о законах, вытекающих непосредственно из природы различных форм правления, Монтескье применительно к демократии отмечает, что здесь народ является государем только в силу голосований, которыми он изъявляет свою волю. Поэтому основными для демократии он считает законы, определяющие право голосования. Народ, утверждает он, способен контролировать деятельность других лиц, но не способен вести дела сам. В соответствии с этим законы в условиях демократии должны предусматривать право народа избирать своих уполномоченных (должностных лиц государства) и контролировать их деятельность. К числу основных в демократии относится и закон, определяющий саму форму подачи избирательных бюллетеней, включая вопросы об открытом или тайном голосовании и т. д.
Одним из основных законов демократии является закон, в силу которого законодательная власть принадлежит только народу. Но кроме постоянных законов, подчеркивает Монтескье, необходимы и постановления сената, которые относятся им к актам временного действия. Он отмечает, что подобные акты полезны и в том отношении, что появляется возможность в течение определенного срока проверить их действие, прежде чем установить окончательно. В обоснование этого законотворческого принципа, получившего в дальнейшем свою конкретизацию в идее законодательного эксперимента, Монтескье ссылается на поучительный опыт Рима и Афин, где постановления сената имели силу закона в продолжении года и только по воле народа превращались в постоянный закон .
К основным законам аристократии он относит те, которые определяют право части народа издавать законы и следить за их исполнением. В общем виде Монтескье отмечает, что аристократия будет тем лучше, чем более она приближается к демократии, что, естественно, и должно определять, по его мнению, главное направление аристократического законодательства в целом .
В монархии, где источником всякой политической и гражданской власти является сам государь, к основным Монтескье относит законы, которые определяют "существование посредствующих каналов, по которым движется власть", т. е. наличие "посредствующих, подчиненных и зависимых" властей, их правомочий. Главной из них является власть дворянства, так что без дворянства монарх становится деспотом. "Уничтожьте в монархии прерогативы сеньоров, духовенства, дворянства и городов, и вы скоро получите в результате государство либо народное, либо деспотическое" .
Основным законом деспотического правления, где, собственно, нет законов и их место занимают произвол и прихоть деспота, религия и обычаи, является наличие должности полновластного визиря.
Природа каждой формы правления, таким образом, определяет основные, конституирующие данный строй (и в этом смысле -- конституционные) законы.
Природе каждого вида правления соответствует и свой принцип, приводящий в движение механизм человеческих страстей, -- особый для данного политического строя.
В республике (и особенно в демократии) таким принципом является добродетель, в монархии -- честь, в деспотии -- страх. Монтескье специально подчеркивает, что, говоря об этих принципах, он имеет в виду не реально существующее положение, а должный (соответствующий каждому строю) порядок: "Из этого следует лишь, что так должно быть, ибо иначе эти государства не будут совершенными" .
Характеризуя законотворческое значение и законообразующую силу соответствующего принципа, Монтескье пишет: "...законы вытекают из него, как из своего источника" .
В плане конкретизации общей идеи о необходимости соответствия позитивных законов принципам правления Монтескье обстоятельно, иногда доходя до частностей, исследует вытекающие из данной идеи следствия применительно к законам для общества в целом, к законам о воспитании, об обороне и т.д. Подробно прослеживается им влияние, оказываемое принципами различных видов правления на характер гражданских и уголовных законов, на формы судопроизводства и определение наказаний.
Основная цель разделения властей -- избежать злоупотребления властью. Чтобы пресечь такую возможность, подчеркивает Монтескье, "необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга". Подобное взаимное сдерживание властей -- необходимое условие их правомерного и согласованного функционирования в законно очерченных границах. "Казалось бы,-- пишет он,-- эти три власти должны прийти в состояние покоя и бездействия. Но так как необходимое течение вещей заставит их действовать, то они будут вынуждены действовать согласованно". Причем ведущие и определяющие позиции в системе различных властей занимает, согласно Монтескье, законодательная власть.
Разделение и взаимное сдерживание властей являются, согласно Монтескье, главным условием для обеспечения политической свободы в ее отношениях к государственному устройству. "Если,-- замечает он,-- власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц".
Монтескье при этом подчеркивает, что политическая свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется. "В государстве, т. е. в обществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть" [цит. по 3, с. 287]. Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане".
Личностный аспект свободы-- политическая свобода в ее отношении уже не к государственному устройству, а к отдельному гражданину -- заключается в безопасности гражданина. Рассматривая средства обеспечения такой безопасности, Монтескье придает особое значение доброкачественности уголовных законов и судопроизводства. "Если не ограждена невиновность граждан, то не ограждена и свобода. Сведения о наилучших правилах, которыми следует руководствоваться при уголовном судопроизводстве, важнее для человечества всего прочего в мире. Эти сведения уже приобретены в некоторых странах и должны быть усвоены прочими".
Политическая свобода граждан в значительной степени зависит от соблюдения принципа соответствия наказания преступлению. Свобода, по Монтескье, торжествует там, где уголовные законы налагают кары в соответствии со специфической природой самих преступлений: наказание здесь зависит не от произвола и каприза законодателя, а от существа дела. Такое наказание перестает быть насилием человека над человеком. Причем "законы обязаны карать одни только внешние действия".
Для обеспечения свободы необходимы и определенные судебные формальности (процессуальные правила и формы)-- правда, в такой степени, чтобы они содействовали целям реализации закона, но не превратились бы в препятствие для этого.
Составной частью учения Монтескье о законах являются его суждения о различных разрядах (типах) законов. Люди, отмечает он, управляются различными законами :
естественным правом;
божественным правом (правом религии);
церковным (каноническим) правом;
международным правом (вселенским гражданским правом, по которому каждый народ есть гражданин вселенной);
общим государственным правом, относящимся ко всем обществам;
частным государственным правом, имеющим в виду отдельное общество;
правом завоевания;
гражданским правом отдельных обществ;
семейным правом.
Ввиду наличия этих различных разрядов законов, замечает Монтескье, "высшая задача человеческого разума состоит в том, чтобы точным образом определить, к какому из названных разрядов по преимуществу относятся те или иные вопросы, подлежащие определению закона, дабы не внести беспорядка в те начала, которые должны управлять людьми" .
Специальное внимание Монтескье уделяет способам составления законов, законодательной технике.
Основополагающим принципом законодательства является умеренность: "дух умеренности должен быть духом законодателя".
Он формулирует, в частности, следующие правила составления законов, которыми должен руководствоваться законодатель. Слог законов должен быть сжатым и простым. Слова закона должны быть однозначными, вызывая у всех людей одни и те же понятия. Законы не должны вдаваться в тонкости, поскольку "они предназначены для людей посредственных и содержат в себе не искусство логики, а здравые понятия простого отца семейства". Когда закон не нуждается в исключениях, ограничениях и видоизменениях, то лучше обходиться без них. Мотивировка закона должна быть достойна закона. "Подобно тому, как бесполезные законы ослабляют действие необходимых законов, законы, от исполнения которых можно уклониться, ослабляют действие законодательства". Не следует запрещать действия, в которых нет ничего дурного, только ради чего-то более совершенного. "Законам должна быть присуща известная чистота. Предназначенные для наказания людской злобы, они должны сами обладать совершенной непорочностью" .
Разработка теории законов в произведениях Монтескье прочно опирается на анализ истории законодательства. Он обстоятельно исследует римское законодательство, происхождение и изменения гражданских законов во Франции, историю права многих других стран. Исторический подход к праву тесно сочетается у Монтескье с сравнительно-правовым анализом законодательных положений различных эпох и народов.
Учение Монтескье о "духе законов" и разделении властей оказало существенное воздействие на всю последующую политико-правовую мысль, особенно на развитие теории и практики правовой государственности.
Французский философ Шарль Луи де Монтескье (1689 - 1755) жил и писал свои труды в XVIII веке, который часто называют веком Просвещения. В этот период методом обоснования политических и правовых доктрин стал рационализм. Тогда же ряд политико-правовых концепций приобретает классические формы.
Ш. Монтескье, развивая теорию, начало которой заложил Джон Локк, создал своего рода эталон просветительской политической теории. Его главный труд «О духе законов» (1748). В данном труде он рассматривает возникновение политически организованного общества как исторический процесс, а государство и законы, по его мнению, появляются вследствие войн. Не имея достаточного количества материалов, чтобы построить общую теорию происхождения государства, мыслитель пытается подойти к этой проблеме путем анализа процессов зарождения социальных и правовых институтов. Следует отметить то, что Ш. Монтескье был противником внесения в понятие естественного состояния таких социальных явлений как собственность (Дж. Локк) и война (Т. Гоббс).
Закономерности общественной жизни он раскрывал через понятие общественного духа нации (отсюда и название его главного труда - «О духе законов»).
Согласно учению Ш. Монтескье, на общественный дух, нравы и законы нации воздействуют две группы причин:
1) физические причины;
2) моральные причины;
К группе физических причин относятся климат, состояние почвы, размеры и положение страны, численность населения и пр.
Например, на юге жаркий климат, из-за этого люди там ленивы и работают только из страха наказания; в таких странах, как правило, царит деспотизм.
Ш. Монтескье отождествлял политическую свободу с личной безопасностью, гражданскими правами и независимостью индивида от произвола властей. Для него свобода - это право делать все, что не запрещено законами. Основывая идеал свободы, он исследовал существовавшие в то время формы государства.
Исходя из результатов своих исследований, Ш. Монтескье выделил 3 вида правления:
1. республика;
2. монархия;
3. деспотия.
Каждый из этих видов правления имеет свой собственный принцип, характеризующий государственную власть с деятельной стороны, с точки зрения ее взаимоотношений с гражданами.
Республика - это государство, где власть принадлежит либо всему народу (демократическая республика), либо его части (аристократическая республика). Основной принцип республики - политическая добродетель, т.е. любовь к отечеству: демократическая республика в этом вопросе стремится к равенству, а аристократическая - к умеренности.
Монархия - это единоличное правление, опирающееся на закон; ее принципом служит честь, а носителем этого принципа Ш. Монтескье считал дворянство.
Деспотия - это единоличное правление, основанное на беззаконии и произволе. Деспотия держится на страхе и является неправильной, неверной формой государственного устройства.
Шарль Монтескье считал, что республика характерна для небольшого государства, монархия - для государств средней величины, империя - для обширных империй. Однако в своем трактате «О духе законов» он теоретически предполагал возможность республиканского правления в крупном государстве, но только при условии его федеративного устройства.
Сам Шарль Монтескье идеальным типом правления считал демократическую республику, но в тот период истории такой тип являлся неосуществимым: в условиях социального неравенства добиться политического и морального единства общества, прямого правления народа было невозможно. Поэтому более жизненной, как и Дж. Локк, считал ограниченную монархию, при котором правление монарха уравновешивается правлением представителей народа.
Для обеспечения законности и свободы и в республике, и в монархии (о деспотии здесь не говорится, потому что уже по определению законность и свобода ей чужды) власть должна быть разделена.
Развивая идею Дж. Локка, Шарль Монтескье помимо законодательной и исполнительной выделил третью основную ветвь власти - судебную, отделив ее тем самым от законодательной. Судебная власть не является политической. Их задача - это наказание преступников и разрешение конфликтов между частными лицами.
Что касаемо законодательной власти, Монтескье выделил 2 палаты парламента: верхнюю и нижнюю. Верхняя палата состоит из знати и имеет право отменять решения нижней - палаты представителей. Но права верхней палаты ограничены: она может отменить некоторые постановления нижней палаты, но не заменять их другими.
Принцип разделения властей, согласно взглядам мыслителя, состоит прежде всего в том, что они должны принадлежать различным государственным органам. Порядок должен быть таким, чтобы одна власть сдерживала другую.
Ш. Монтескье считал, что эти принципы были воплощены на тот момент в государственном строе Англии, где законодательная власть принадлежит парламенту, исполнительная - королю, а судебная - присяжным. Для того времени учение Монтескье несло серьезные новации.
Закон, по Монтескье, как раз и выражает "момент определяемости, обусловленности и пронизанности тех или иных отношений разумным началом, т. е. присутствие разумного (и необходимого) в этих отношениях" [цит. по 2, с. 252].
Общим понятием закона охватываются все законы -- как неизменные законы, действующие в мире физическом, так и изменчивые законы, действующие в мире разумных существ. Как существо физическое человек, подобно всем другим природным телам, управляется неизменными естественными законами, но как существо разумное и действующее по собственным побуждениям человек (в силу неизбежной ограниченности разума, способности заблуждаться, подверженности влиянию страстей и т.д.) беспрестанно нарушает как эти вечные законы природы, так и изменчивые человеческие законы.
Применительно к человеку законы природы (естественные законы) трактуются Монтескье как законы, которые "вытекают единственно из устройства нашего существа" [цит. по 4, с. 293].
К естественным законам, по которым человек жил в естественном (дообщественном) состоянии, он относит следующие свойства человеческой природы :
стремление к миру,
к добыванию себе пищи,
к отношению с людьми на основе взаимной просьбы,
желание жить в обществе.
Монтескье специально отмечал неправоту Гоббса, приписывавшего людям изначальную агрессивность и желание властвовать друг над другом. Напротив, человек, по Монтескье, "вначале слаб, крайне боязлив и стремится к равенству и миру с другими. Кроме того, идея власти и господства настолько сложна и зависит от такого множества других идей, что не может быть первой во времени идеей человека" .
Но как только люди соединяются в обществе, они утрачивают сознание своей слабости. Исчезает существовавшее между ними равенство, начинаются войны двоякого рода -- между отдельными лицами и между народами. "Появление этих двух видов войны,-- писал Монтескье,-- побуждает установить законы между людьми" .
Появляются :
законы, определяющие отношения между народами (международное право);
законы, определяющие отношения между правителями и управляемыми (политическое право);
законы, которые определяют отношения всех граждан между собой (гражданское право).
Потребность людей, живущих в обществе, в общих законах обусловливает, согласно Монтескье, необходимость образования государства: "Общество не может существовать без правительства. "Соединение всех отдельных сил,-- как говорит Гравина,-- образует то, что называется политическим состоянием (государством)" .
Такое соединение силы отдельных людей предполагает наличие уже единства их воли, т. е. гражданское состояние. Для образования государства (политического состояния) и установления общих законов необходимо, таким образом, достаточно развитое состояние жизни людей в обществе, которое Монтескье (со ссылкой на Гравину) называет гражданским состоянием .
Положительный (человеческий) закон предполагает объективный характер справедливости и справедливых отношений. Справедливость предшествует положительному закону, а не впервые им создается. "Законам, созданным людьми, должна была, -- подчеркивал Монтескье,-- предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начертан круг, его радиусы не были равны между собою" [цит. по 2, с. 287].
Закон вообще -- это, по Монтескье, "человеческий разум, управляющий всеми людьми" . Поэтому "политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума" . В процессе реализации такого подхода Монтескье исследует факторы, образующие в своей совокупности "дух законов", т. е. то, что определяет разумность, правомерность, законность и справедливость требований положительного закона.
Перечисляя необходимые отношения, порождающие закон (т. е. законообразующие отношения и факторы), Монтескье прежде всего обращает внимание на характер и свойства народа, которым должен соответствовать закон, устанавливаемый для данного народа. Кстати говоря, также и правительство, соответствующее этим требованиям, расценивается им как наиболее сообразное с природой вещей. Отсюда вытекает и общий вывод о том, что лишь в чрезвычайно редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными также и для другого народа. Данная идея Монтескье в дальнейшем стала исходным пунктом воззрений представителей исторической школы права (Г. Гуго, К. Савиньи, Г. Пухты и др.) о "народном духе" как основной правообразующей силе и носителе права.
Монтескье отмечает необходимость соответствия "положительных законов природе и принципам установленного правительства (т. е. форме правления), географическим факторам и физическим свойствам страны, ее положению и размерам, ее климату (холодному, жаркому или умеренному), качеству почвы, образу жизни населения (земледельцев, охотников, торговцев и т. д.), его численности, богатству, склонностям, нравам и обычаям и т. д." . Специальное внимание уделяется необходимости учета взаимосвязанности законов (или, как сейчас бы сказали, системной целостности законодательства), особых обстоятельств возникновения того или иного закона, целей законодателя и т. п.
Специальное внимание Монтескье уделяет проблеме соотношения закона и свободы. Он различает два вида законов о политической свободе:
законы, устанавливающие политическую свободу в ее отношении к государственному устройству, и
законы, устанавливающие политическую свободу в ее отношении к гражданину.
Речь, следовательно, идет об институциональном и личностном аспектах политической свободы, подлежащих законодательному закреплению. Без сочетания этих двух аспектов политическая свобода остается неполной, нереальной и необеспеченной. "Может случиться,-- замечает Монтескье,-- что и при свободном государственном строе гражданин не будет свободен, или при свободе гражданина строй все-таки нельзя будет назвать свободным. В этих случаях свобода строя бывает правовая, но не фактическая, а свобода гражданина фактическая, но не правовая".
1. Что такое, по мнению Ш. Монтескье, «законы в самом широком значении этого слова» и чем они определяются?
2. В чем, по мнению Монтескье, специфика законов человеческого общества?
3. Какая связь, по мнению Монтескье, существует между географическими факторами и формами правления, а также общим духом народов Азии и Европы?
4. В чем разница между Ш. Монтескье и Г. Гегелем в определении ими основных факторов исторического развития?
7.2. Г. Гегель: Последняя цель всемирной истории – это свобода всех
Прочитайте следующий текст и ответьте на прилагаемые к нему вопросы.
Чем определяется ход истории, если он вообще есть? Можно ли говорить о прогрессе в истории и если «да», то тогда каковы его критерии? Что такое «неисторическая история» и можно ли говорить о «конце истории»? Какие существуют типы отношений между государством и личностью? На эти и другие вопросы пытается найти ответ ГЕОРГ ГЕГЕЛЬ в своих «Лекциях по философии истории ». Вот отрывки из них.
Введение
«Слово история означает в нашем языке как объективную, так и субъективную стороны, как historiam rerum gestarum (историю деяний), так и самые res gestas (деяния), им обозначается как то, что совершалось, так и историческое повествование. Мы должны считать это соединение обоих вышеупомянутых значений более важным, чем чисто внешней случайностью; следует признать, что историография возникает одновременно с историческими в собственном смысле этого слова деяниями и событиями: существует общая внутренняя основа, которая их вместе порождает.
Семейные воспоминания, патриархальные традиции представляют некоторый интерес в семье и в племени; однообразная смена их состояний не является предметом, достойным воспоминаний; но выдающиеся подвиги и превратности судьбы могут побуждать Мнемозину (от др. греч. Μνημμοσύνη ; в древнегреческой мифологии богиня, олицетворявшая память – В.Л. ) к изображению картин этих событий, подобно тому как любовь и религиозные чувства побуждают фантазию к приданию определенного образа этим вначале не имеющим формы стремлениям. Но только государство создает такое содержание, которое не только оказывается пригодным для исторической прозы, но и само способствует ее возникновению. Вместо чисто субъективных распоряжений, достаточных для удовлетворения потребностей данной минуты, община, возвышающаяся до того, чтобы стать государством, нуждается в предписаниях, законах, общих и общеобязательных определениях. Благодаря этому в ней пробуждается интерес к таким действиям и событиям, которые имеют разумный смысл.
…Мы должны определенно познавать конкретный дух народа, а так как он есть дух, он может быть понимаем только духовно, мыслью. Только конкретный дух проявляется во всех делах и стремлениях народа , он осуществляет себя, приобщается к самому себе и доходит до понимания себя, потому что он имеет дело лишь с тем, что он сам из себя производит. Но высшее достижение для духа заключается в том, чтобы знать себя, дойти не только до самосозерцания, но и до мысли о самом себе. Он должен совершить и он совершит это; но это совершение оказывается в то же время его гибелью и выступлением другого духа, другого всемирно-исторического народа, наступлением другой эпохи всемирной истории. Этот переход и эта связь приводят нас к связи целого, к понятию всемирной истории как таковой, и теперь мы должны подробнее рассмотреть это понятие, дать представление о нем.
Следовательно, всемирная история есть вообще проявление духа во времени , подобно тому как идея, как природа проявляется в пространстве».
Деление истории
«…Всемирная история направляется с Востока на Запад, так как Европа есть безусловно конец всемирной истории, а Азия ее начало . … Восток для себя есть нечто совершенно относительное; ведь хотя земля есть шар, однако история не описывает круга вокруг него, а, наоборот, у нее есть определенный Восток, и этот Восток есть Азия . Здесь восходит внешнее физическое солнце , а на Западе оно заходит: но зато на Западе восходит внутреннее солнце самосознания , которое распространяет более возвышенное сияние. Всемирная история есть дисциплинирование необузданной естественной воли и возвышение ее до всеобщности и до субъективной свободы. Восток знал и знает только, что один свободен, греческий и римский мир знает, что некоторые свободны, германский мир знает, что все свободны . Итак, первая форма, которую мы видим во всемирной истории, есть деспотизм, вторая – демократия и аристократия (здесь демократия понимается как ограниченная , а не всеобщая демократия – В.Л. ), третья – монархия (с учетом современного представления о формах государственного правления, к третьей форме следует отнести и республику – В.Л. ).
Для понимания этого деления следует заметить, что государство есть общая духовная жизнь , к которой индивидуумы относятся с доверием и привыкают от рождения и в которой выражаются их сущность и их деятельность . Поэтому прежде всего имеет значение то, оказывается ли их действительная жизнь чуждой рефлексии привычкой к этому единству или индивидуумы являются мыслящими личностями и для себя существующими субъектами. В этом отношении следует отличать субстанциальную свободу от субъективной свободы. Субстанциальная свобода есть в себе сущий разум воли, который затем развивается в государстве . Но при этом определении разума еще не существует собственного разумения и собственного хотения, т. е. субъективной свободы, которая определяет себя лишь в индивидууме и означает рефлексию индивидуума в его совести. При лишь субстанциальной свободе предписания и законы являются чем-то таким, что в себе и для себя незыблемо, чему субъекты вполне подчиняются. Нет нужды в том, чтобы эти законы соответствовали собственной воле индивидуумов. При таком положении субъекты оказываются сходными с детьми , которые без собственной воли и без собственного разумения повинуются родителям . Но как только появляется субъективная свобода и человек восходит от внешней действительности к своему духу, возникает противоположность, выражающаяся в рефлексии, которая содержит в себе отрицание действительности. Ведь уже в самом удалении от настоящего заключается противоположность, одной стороной которой является бог, божественное, а другой – субъект как особенное. В непосредственном сознании Востока то и другое нераздельно. Субстанциальное отличается и от единичного, но эта противоположность еще не выражена в духе.
Итак, мы должны начать с Востока. В основе этого мира лежит непосредственное сознание, субстанциальная духовность, к которой субъективная воля относится прежде всего как вера, доверие, повиновение. В государственной жизни мы находим там осуществленную разумную свободу, которая развивается, не переходя в себе в субъективную свободу. Это – детский возраст истории . Субстанциальные формы образуют пышные, стройные здания восточных государств, в которых оказываются налицо все разумные определения, но так, что субъекты остаются лишь чем-то несущественным . Они вращаются вокруг центра, а именно вокруг властителя, который стоит во главе государства, как патриарх, а не как деспот в смысле Римской империи. Ведь он должен требовать , чтобы почиталось нравственное и субстанциальное начало: он должен поддерживать уже имеющиеся налицо существенные предписания, и то, что у нас вполне предоставляется субъективной свободе , в восточных государствах исходит из целого и всеобщего . Блеск восточного воззрения заключается в том, что один субъект признается субстанцией, которой все принадлежит, так что никакой другой субъект не обособляется и не отражается в его субъективной свободе .
…С одной стороны, мы видим прочность, устойчивость, свойственную миру пространства, неисторическую историю , как например в Китае государство, основанное на семейном начале, и отеческое правление, поддерживающее порядок целого своим попечением, увещаниями, наказаниями, преимущественно телесными, прозаичное государство, так как еще нет противоположности формы, бесконечности и идеальности. С другой стороны, этой пространственной прочности противостоит форма времени. Не изменяясь в себе или в принципе , государства подвергаются бесконечным изменениям по отношению друг к другу, между ними происходят беспрерывные столкновения, вызывающие их скорую гибель.
…И эта история еще оказывается преимущественно неисторическою, так как она есть лишь повторение той же самой величественной гибели. Новое, становящееся благодаря храбрости, силе, благородству души на место прежнего величия, идет тем же круговым путем, ведущим к упадку и гибели. Итак, это не настоящая гибель, потому что благодаря всему этому непрерывному изменению не обнаруживается никакого прогресса .
…С юношеским возрастом можно сравнить греческий мир, так как в нем формируются индивидуальности . Это есть второй главный принцип всемирной истории. Как и в Азии, принципом является нравственное начало; но это начало та нравственность, которая запечатлена в индивидуальности и, следовательно, означает свободное хотение индивидуума. Итак, здесь происходит сочетание нравственной и субъективной воли или существует царство прекрасной свободы .
…Это царство является истинной гармонией, миром прелестнейшего, но преходящего или весьма кратковременного расцвета; эта наивная нравственность, еще не моральность, но индивидуальная воля субъекта, придерживается непосредственного обычая и привычки к соблюдению справедливости и законов. …То, что на Востоке разделено на две крайности, на субстанциальное начало как таковое и на обращающуюся в прах по сравнению с ними индивидуальность, здесь соединено. Однако разделенные моменты объединены лишь непосредственно, и поэтому в то же время в них самих оказывается величайшее противоречие. Ведь прекрасная нравственность еще не выработалась путем борьбы субъективной свободы , которая возродилась бы, она еще не достигла такой чистоты, чтобы стать свободной субъективностью нравственности.
Третий момент есть царство абстрактной всеобщности: это – римское государство . …Римское государство уже не есть царство индивидуумов, как им был город Афины. …Интерес обособляется от индивидуумов, но они получают в самих себе абстрактную формальную всеобщность. Всеобщее порабощает индивидуумов, им приходится отказываться в нем от себя, но зато они обретают всеобщность для самих себя, т. е. личность: они становятся юридическими личностями как частные лица .
…Первоначально существует противоположность между целью государства как абстрактною всеобщностью и абстрактным лицом; но когда затем в историческом процессе личность становится преобладающей и ее распадение на атомы может быть предотвращено лишь путем внешнего принуждения , тогда субъективная сила господства выступает как призванная к разрешению этой задачи. Ведь абстрактная закономерность состоит в том, чтобы не быть конкретной в себе самой, не иметь внутренней организации, и когда она стала силой, ее двигателем и господствующим началом оказывается лишь произвольная власть как случайная субъективность, и лишившиеся свободы отдельные лица ищут утешения в развитом частном праве . Таково чисто светское примирение противоположности . Но тогда становится ощутительным и страдание, вызываемое деспотизмом , и углубившийся в себя дух покидает безбожный мир, ищет примирения в самом себе и начинает жить своей внутренней жизнью, полною конкретной задушевности , которой в то же время свойственна субстанциальность, коренящаяся не только во внешнем наличном бытии.
Таким образом, совершается внутреннее духовное примирение, а именно благодаря тому, что индивидуальная личность очищается и преображается, возвышаясь до всеобщности, до в себе и для себя всеобщей субъективности, до божественной личности. Таким образом, вышеупомянутому лишь светскому царству противополагается духовное царство , царство субъективности знающего себя и притом знающего себя в своей сущности подлинного духа.
Затем благодаря этому наступает четвертый момент всемирной истории: германское государство ; при сравнении с возрастами человека оно соответствовало бы старческому возрасту. Естественный старческий возраст является слабостью, но старческий возраст духа оказывается его полной зрелостью , в которой он возвращается к единству, но как дух. Это государство начинается с примирения, совершавшегося в христианстве; но теперь оно совершилось в себе, а поэтому оно, собственно говоря, начинается с чудовищной противоположности духовного, религиозного принципа и самой варварской действительности. Ведь сначала сам дух как сознание внутреннего мира еще абстрактен, вследствие этого в светской жизни господствуют грубость и произвол.
…Светская жизнь должна соответствовать духовному принципу, но только должна: бездушная светская власть должна прежде всего исчезнуть пред духовной властью; но так как последняя погружается в первую, она, отказываясь от своего назначения, теряет вместе с тем и свою силу. Эта испорченность духовной стороны, т. е. церкви , вызывает развитие более высокой формы разумной мысли : вновь углубившийся в себя дух делает свое дело в форме мышления , и он стал способным осуществлять разумное, исходя лишь из мирского принципа .
Таким образом, благодаря действующей силе общих определений, в основе которых лежит принцип духа, царство мысли воплощается в действительности . Противоположность между государством и церковью исчезает, дух находит себя в светской жизни и организует ее как органическое в себе наличное бытие. Государство уже не стоит ниже церкви и уже не подчинено ей; церковь лишается своих привилегий, и духовное начало уже не чуждо государству . Свобода нашла себе опору, свое понятие о том, как осуществить свою истину. В этом состоит цель всемирной истории , и нам предстоит пройти тот долгий путь, который указан в вышеизложенном обзоре. Но продолжительность времени есть нечто совершенно относительное, и дух вечен . Продолжительности в собственном смысле для него не существует ».
Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. Указ. соч. С. 109-152
Роль отдельных народов в истории
«Народу, обладающему … природным началом, поручено его исполнение в поступательном шествии развивающегося самознания мирового духа. Он во всемирной истории для данной эпохи – господствующий народ , и лишь однажды он может... составить в ней эпоху. Пред лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны , и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории».
Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. I–XIV. М. – Л., 1929–1959. Т. VII. С. 356
«… Америка есть страна будущего , в которой впоследствии, может быть в борьбе между Северной и Южной Америкой, обнаружится всемирно-историческое значение; в эту страну стремятся все те, кому наскучил исторический музей старой Европы. Говорят, что Наполеон сказал: эта старая Европа наводит на меня скуку. Америку следует исключить из тех стран, которые до сих пор были ареной всемирной истории. То, что до сих пор совершалось там, является лишь отголоском старого мира и выражением чужой жизненности, а как страна будущего она здесь вообще нисколько не интересует нас; ведь в истории мы имеем дело с тем, что было, и с тем, что есть, – в философии же не с тем, что только было, и не с тем, что еще только будет, а с тем, что есть и вечно есть – с разумом, и этого для нас достаточно».
Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. Указ. соч. С. 132
«…В Византии христианство попало в руки подонков и необузданной черни . С одной стороны – грубая дикость, с другой стороны – придворная низость оправдывают себя религией и оскверняют ее, обращая ее в нечто позорное. По отношению к религии преобладали следующие интересы: во-первых, определение церковного учения и затем замещение церковных должностей. Определение церковного учения предоставлялось соборам и духовным руководителям общин, но принципом христианской религии является свобода, субъективное разумение, поэтому распри волновали и толпу, возникали ожесточенные междоусобия, и повсюду из-за христианских догматов происходили убийства, пожары и грабежи. Известно, например, следующее уклонение от догмата τρισάγιον . Слова гласят: «Свят, свят, свят господь бог Саваоф». Одна партия добавляла к этому в честь Христа, «который был распят за нас», другая партия не признавала этого добавления, и началась кровавая борьба. В споре о том, δμοουσις или δμοιουσ ιος Христос, т. е. следует ли признавать тождество сущности или подобие сущности Христа с богом, одна буква «ι » стоила жизни многим тысячам людей. Особенно знамениты распри из-за икон , во время которых часто оказывалось, что император становился на сторону икон, а патриарх высказывался против них, или наоборот. Из-за этого проливались потоки крови. Григорий Назианский говорит: «Этот город (Константинополь) полон ремесленников и рабов и все они глубокомысленные богословы, произносящие проповеди в своих мастерских и на улицах. Если вы хотите разменять у кого-нибудь серебряную монету, он поучает вас, чем отличается отец от сына; если вы спрашиваете о цене большого круглого хлеба, вам отвечают, что сын ниже отца; а если вы спросите, готов ли хлеб, то вам отвечают, что сын сотворен из ничего». Таким образом, идея духа, содержащаяся в догмате, обращалась в нечто совершенно бессмысленное».
Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. Указ. соч. С. 356
«…В Восточной Европе мы находим огромную славянскую нацию, обитавшую на западе вдоль Эльбы до Дуная; затем между ними поселились мадьяры (венгры); живущие в Молдавии и Валахии и в северной Греции болгары, сербы и албанцы – также азиатского происхождения, и при столкновениях между народами они остались там как уцелевшие остатки варваров. Правда, эти племена основали государства и мужественно боролись с различными нациями; иногда они как авангард, как народы, находившиеся между враждебными силами, принимали участие в борьбе христианской Европы и нехристианской Азии, – поляки даже освободили осажденную Вену от турок, и часть славян приобщилась к западному разуму. Однако вся эта масса исключается из нашего обзора потому, что она до сих пор не выступала как самостоятельный момент в ряду обнаружений разума в мире . Здесь нас не касается, произойдет ли это впоследствии, так как в истории мы имеем дело с прошлым.
Германской нации было свойственно чувство естественной цельности в себе, и мы можем назвать это чувство Gemüth (душа). Это та сокровенная, неопределенная цельность духа по отношению к воле, в которой человек находит столь же общее и неопределенное удовлетворение в себе. Характер есть определенная форма воли и интереса, которая получает свои проявления; но задушевность (Gemüthlichkeit ), не имеет никакой определенной цели вроде приобретения богатства, достижения почета и т. п., вообще она относится не к какому-нибудь объективному состоянию, а к состоянию в целом, как общее самоудовлетворение. Итак, в ней содержится лишь воля вообще как формальная воля и чисто субъективная свобода как своенравие. Для задушевности важна всякая особенность (Besonderheit ), потому что душа целиком вкладывает себя в каждую из них; но так как, с другой стороны, она не задается определенными частными целями, как таковыми, она и не изолируется при этом, в ней не оказывается злых страстей, проявляющихся в насилии, зла вообще. В душе не обнаруживается этого обособления, но в общем ей свойственно доброжелательство. Характер есть нечто противоположное этому чувству.
Таковы абстрактный принцип германских народов и субъективная сторона, противоположная объективной в христианстве».
Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. Указ. соч. С. 368, 369
Основные идеи французского писателя, правоведа и философа изложены в этой статье.
Шарль Луи Монтескье основные идеи кратко
Шарль Луи Монтескье о законах
Прежде чем появиться законам основанным людьми, должно была быть возможность правильных отношений, которые предшествуют определившему их позитивному закону. У людей есть законы, устанавливающие взаимоотношения между управляемыми и правителями, это называется политическое право. Так же есть законы, которые обуславливают отношения людей между собой, это гражданское право.
Человек управляется вечными природными законами. Но люди руководствуясь собственным побуждениями часто нарушает и эти естественные природные законы, и непостоянные людские законы. В философии Монтескье кратко написано, что необходимость в общих законах, для людей, живущих в обществе, обуславливает необходимость формирования государства. Для формирования государства (политического состояния) и утверждения общих законов нужно гражданское состояние (единство воли)
Шарль Луи Монтескье о власти
Каждое современное государство должно иметь три власти: первая – законодательная власть; вторая – исполнительная власть; третья – судебная власть. А возглавлять исполнительную власть должен Король (Президент).
Шарль Луи Монтескье о войне
Когда люди объединяются в обществе, они лишаются осознания своей слабости. Равенство, существовавшее до этих пор исчезает, и развязывается война. Любое общество начинает осознавать свою силу, и в результате возникает война между народами. Отдельные личности начинают чувствовать свою силу, и как результат война между некоторыми личностями. Война преследует своей целью - победу, победа в свою очередь – завоевание, а завоевание – сохранение. Из данного принципа и должны происходить законы, которые образовывают международное право.
Шарль Луи Монтескье о духе народа
Философия Монтескье кратко говорит и про т.н. «дух народа». Мыслитель писал, что управляет миром не божий промысел или судьба, а работающие в каждом обществе непредвзятые совместные причины физического и нравственного порядка, которые определяют «дух народа» и соответственные ему нормы и формы юридический и государственной жизни.
Людьми правят многие вещи: примеры прошлого, законы, обычаи, религия, нравы; из этого и создается коллективный дух народа. Надо избегать всего, что может повлечь изменение этого духа, ведь он не враждебен принципам правления. Так как все что мы делаем свободно и в созвучии с нашим природным гением, мы делаем лучше всего.
Шарль Луи Монтескье о трех образах правления
Главная цель раздела властей по философии Монтескье – это стремление избежать злоупотребления властью. По теории Монтескье основным условием для обеспечения политической независимости в ее связях с государственным устройством является деление и взаимное сдерживание власти.
Существует три типа правления: деспотический, монархический и республиканский. Правление, где главная власть находится в руках всего народа (демократия), и или у его части (аристократия), называется – республиканским правлением. Если же правит один человек, но при помощи обязательных законов установленных сообща с дворянством (оно не дает превратить монархию в деспотию) – это монархическое правление. Если же вся власть находится в руках одного человека, и не соблюдаются ни правила ни законы, то это, несомненно, деспотическое правление.
Основные позиции правления:
В республике – добродетель и достоинство,
При монархии – честь и уважение,
При деспотии – страх и тирания.
Главный закон демократии — это закон, по которому вся законодательная власть принадлежит народу. Но к постоянным законам необходимы еще и постановления сената. Последние относятся к нормативам временного действия.
К основополагающим законам аристократии Монтескье относит те законы, которые обуславливают право определенной части народа участвовать в издании законов, а затем наблюдать за их соблюдением. Философ отмечал, что по его личному мнению именно так и должно определяться основное направление аристократического законодательства в общем.
При монархическом правлении главные законы определяют наличие посредников, которые помогают контролировать власть. Главный посредник это дворянство, без них монарх может стать деспотом.
Шарль Луи Монтескье о свободе
В философии Монтескье кратко расписаны основные положения о «Политическом либерализме» – приоритете свободы индивида.
Монтескье считал, что свободу можно обеспечить только лишь при помощи закона: «Свобода – это и есть право делать все, что разрешается законом».
Монтескье писал, что отдельные личности – это основа общества и закона. Институты существуют только для того, чтобы все индивидуумы получили реальную власть.
Итого: индивид должен быть свободен (это необходимо для общественного развития), свобода в экономике (конкуренция, частное предпринимательство), свобода в политике (расширение свобод и прав граждан, парламентская демократия, правовое государство).
Надеемся, что из этой статьи Вы узнали об основных идея Монтескье.
